– Тогда я попрошу служанку вызвать кэб – и очень скоро присоединюсь к вам.

Я бросился наверх, коротко объяснил все жене, и через пять минут мы с моим новым знакомым уже ехали в хэнсоме на Бейкер-стрит.

Как я и ожидал, Шерлок Холмс, еще не сняв халат, сидел в гостиной, лениво развалясь, и читал в «Таймс» колонку частных объявлений. В его трубке, как обычно до завтрака, тлели остатки вчерашнего курева, которые он тщательно собирал и высушивал на уголке каминной полки. Холмс принял нас с обычным невозмутимым радушием, заказал яичницу с беконом, и мы втроем отлично позавтракали. Затем он усадил нашего нового знакомца на диван, подложил ему под голову подушку и придвинул поближе стакан с разбавленным бренди.

– Нетрудно угадать, что пережитое вами, мистер Хэтерли, выходит за рамки обычного, – произнес он. – Прошу вас прилечь – и чувствуйте себя как дома. Расскажите нам столько, сколько сможете, а если это вас утомит – подкрепите силы глотком горячительного.

– Благодарю вас, – откликнулся мой пациент. – После перевязки я будто заново родился, а завтрак довершил мое исцеление. Постараюсь отнять у вас как можно меньше драгоценного времени – и потому начну свой диковинный рассказ без всяких предисловий.

Холмс устроился в своем просторном кресле, опустил веки и принял, как обычно, расслабленный вид, не позволявший распознать, какая за ним скрывается наблюдательная и чуткая натура. Я расположился напротив, и мы, не проронив ни слова, выслушали необычную историю, поведанную нашим гостем.

– Должен сказать, – начал он, – что родители мои умерли, я холост и проживаю в Лондоне один на съемной квартире. По профессии я инженер-гидравлик – и за семь лет приобрел значительный опыт на службе в известной гринвичской фирме «Веннер и Мэтесон». Два года назад договорный срок окончился, я как раз унаследовал после смерти отца немалую сумму, решил открыть собственное дело и снял помещение на Виктория-стрит.

Думаю, всякому новичку, который затеял частное предприятие, на первых порах приходится нелегко. Мне досталось как никому. За два года меня лишь дважды пригласили консультантом, поручили один небольшой заказ, чем мои заработки и ограничились. Общая выручка составила двадцать семь фунтов и десять шиллингов. Каждый день с девяти до четырех я торчал у себя в каморке, пока не впал в уныние от мысли, что работы для меня так никогда и не найдется.

Однако вчера, как раз когда я подумывал, не пора ли уходить домой, явился мой клерк с сообщением, что некий джентльмен желает со мной встретиться по делу, и протянул мне визитную карточку, на которой значилось: «Полковник Лисандр Старк». Вслед за клерком вошел и сам полковник, человек выше среднего роста и тощий донельзя. Таких худосочных людей я в жизни не видел. На лице у него резко выделялись заостренные нос и подбородок, а кожа туго обтягивала выпирающие скулы. Впрочем, эту худобу, очевидно, вызвала не болезнь, а такова была его конституция: глаза у полковника блестели, двигался он живо и держался уверенно. Одет он был просто, но опрятно; его возраст, как я прикинул, близился к сорока годам.

«Мистер Хэтерли? – осведомился он, причем в голосе его слышался немецкий акцент. – Вас порекомендовали мне, мистер Хэтерли, не только как опытного специалиста, но и как человека благоразумного и умеющего хранить тайну».

Я поклонился, польщенный этой характеристикой; да и какой молодой человек не был бы ею польщен?

«Могу я узнать, кому обязан столь похвальным отзывом?»

«Вероятно, будет лучше, если я в данный момент об этом умолчу. Из того же источника мне стало известно, что вы потеряли родителей, не женаты и проживаете в Лондоне один».

«Совершенно верно, – подтвердил я. – Но, простите, мне неясно, какое отношение все это имеет к моей профессиональной квалификации. Вы ведь желали побеседовать со мной именно по делу?»

«Безусловно. Вы убедитесь, что впустую я ничего не говорю. У меня к вам деловое предложение, однако тут крайне важно соблюдать полнейшую секретность – полнейшую, вы понимаете? Естественно, что мы скорее доверимся человеку одинокому, нежели семьянину».

«Если я дам обещание хранить тайну, – сказал я, – вы твердо можете рассчитывать на то, что слова я не нарушу».

Полковник пристально в меня всмотрелся: столь испытующего и недоверчивого взгляда и не припомню.

«Значит, такое обещание вы даете?» – спросил он, выдержав паузу.

«Да, разумеется».

«Обещаете хранить полное и нерушимое молчание до, во время и после работы? Ни разу о ней не обмолвитесь – ни устно, ни письменно?»

«Я уже дал слово».

«Очень хорошо. – Полковник вскочил на ноги, молнией метнулся через всю комнату и распахнул дверь настежь. Коридор был пуст. – Так, все в порядке, – заметил он, вернувшись на место. – Я знаю, что клерки порой любят совать нос в дела хозяев. Теперь мы сможем поговорить без опаски».

Полковник придвинул свой стул почти вплотную к моему и снова впился в меня тем же испытующим взглядом.

Странные выходки этого полускелета вызвали во мне все нараставшую неприязнь и нечто похожее на страх. Даже боязнь потерять клиента не могла удержать меня от нетерпеливых слов:

«Не соблаговолите ли изложить суть дела, сэр? Мое время мне дорого».

Да простит небо мне эту последнюю фразу, но она вырвалась у меня помимо воли.

«Пятьдесят гиней за ночь работы вас устроят?» – спросил полковник.

«Более чем».

«За ночь работы – не совсем верно, куда точнее – за час. Мне всего-навсего хотелось бы услышать ваше мнение о гидравлическом прессе, который вышел из строя. Если вы укажете нам на неисправность, мы быстро отремонтируем его собственными силами. Что скажете о таком поручении?»

«Задача, по-видимому, несложная, а вознаграждение щедрое на редкость».

«Именно так. Желательно, чтобы вы прибыли сегодня вечером последним поездом».

«Куда я должен явиться?»

«Айфорд, графство Беркшир. Это небольшое местечко близ границы с Оксфордширом, в семи милях от Рединга. Поездом из Паддингтона вы доберетесь туда примерно в четверть двенадцатого».

«Отлично».

«Я встречу вас в экипаже».

«Нужно будет ехать на лошадях?»

«Да, обитаем мы в порядочной глуши. От железнодорожной станции в Айфорде добрых семь миль».

«Тогда раньше полуночи нам вряд ли успеть. Обратного поезда наверняка уже не будет. Мне придется у вас заночевать».

«Где-нибудь вас уложим, не волнуйтесь».

«Право, это крайне неудобно. Нельзя ли приехать в другое время?»

«Мы сочли наиболее подходящим именно столь поздний час. За неудобство мы и платим компенсацию вам, молодому неизвестному специалисту. Платим сумму, за которую могли бы получить консультацию у лучших авторитетов в вашей