Начальствовать ей страшно нравилось, — она изготовила себе красивые визитки с виньетками на специальной бумаге, еженедельники в переплете из хорошей кожи и прочую канцелярско-сувенирную продукцию с логотипами своих радиостанций. Этим она одаривала подруг, инструкторов в зале, парикмахера, маникюршу и массажистку.

Верочка мало что понимала в бизнесе и руководить радиостанциями по-настоящему не могла, но устраивать совещания с подчиненными она обожала. К каждому совещанию она долго готовилась, выбирала наряд и красилась. Перед самыми ответственными ездила в салон к парикмахеру. Она нарочно назначала совещания не раньше 11 часов, чтобы не опоздать, и все равно опаздывала.

Однажды Норов из любопытства заехал на одно из ее совещаний. Во главе стола с чашкой чая восседала важная Верочка, нарядная и ухоженная, с наклеенными ногтями, — будто с обложки журнала. С двух сторон от нее располагались татуированные ди-джеи с пирсингом и в дредах, в спущенных рваных джинсах и бейсболках по небрежной молодежной моде, скучающие бородатые музыкальные операторы и прочий неформальный редакционный народ. Всерьез Верочку никто тут не воспринимал.

Норов не знал, о чем они говорили до его прихода, но при его появлении все сотрудники оживились. Он был заместителем мэра, богатым человеком, именно его они считали своим настоящим работодателем и сразу засыпали просьбами об увеличении времени на собственное вещания и замене устаревшего оборудования. Прибавки окладов они, впрочем, не просили, Норов и за то был им благодарен.

Эта музыкальная игрушка, подаренная Верочке, обходилась ему от 15 до 20 тысяч долларов ежемесячно, — приносимый ею убыток приходилось покрывать из других источников. На его взгляд, получалось дороговато, но то была цена семейного спокойствия.

***

Окно в салон было приоткрыто, оттуда из-за шторы слегка тянуло сквозняком, но Норову было душно, — сказывалась бессонная ночь и выпитый кофе; хотелось наружу. Он все еще стоял подле Лиз, желая помочь ей и не зная, чем.

— Я принесу тебе стул, Поль, — проговорил Рене, поднимаясь.

— Не надо, благодарю, я, пожалуй, поеду.

— Уже? — спросила Шанталь.

— Не стану мешать.

— Спасибо, что приехал, — сказал Реми.

Они обнялись на прощанье.

— Я вас провожу, месье Поль, — произнесла Лиз, вставая.

Она вышла вместе с Норовым на улицу и остановилась на крыльце. Он несколько раз глубоко вдохнул холодный влажный воздух, и ему сразу стало легче.

— Не знаю, как переживу это, месье Поль, — негромко, будто про себя, проговорила Лиз.

Норов искоса посмотрел на ее лицо, с распухшими от слез глазами, в красных прожилках. Сейчас оно было некрасивым, даже ее густые волосы как-то потускнели. Он опасался, что она расплачется, но она не заплакала. Он хотел дружески погладить ее по голове, вспомнил про ковид и спохватился:

— Черт, Лиз, простите, совсем забыл про то, что я могу вас заразить! Вам лучше держаться от меня подальше.

— Разве для меня сейчас это имеет значение?!

Она достала платок, промокнула глаза и высморкалась.

— Как Анна? — спросила она более буднично.

— Спасибо, Лиз, — неопределенно ответил он.

— С ней все в порядке?

— Нет. Она в больнице, заболела этим чертовым гриппом.

— Как жаль! Надеюсь, она быстро поправится, ведь она молода… — Лиз произнесла это машинально, было заметно, что ей не до Анны. — Его все утро не могли забрать, месье Поль! Из-за карантина машина приехала только через несколько часов. Он все утро лежал на кухне… на полу… а я сидела рядом… держала его за руку… А она совсем холодная, застывшая, неживая! — она закусила губу, сдерживая слезы.

Норов в замешательстве потер лоб, подыскивая слова утешения и не нашел их. Впервые он пожалел, что не обладает французским даром произносить тривиальности с сочувственным видом.

— Не понимаю, как это произошло, — признался он. — Мне казалось, вчера он уехал от меня немного повеселевшим.

— Наверное, он бодрился перед вами. Домой он вернулся мрачный, со мной опять почти не разговаривал. Я пыталась его разговорить, а он молчал. Сказал, что выйдет, пройдется немного. Я сказала: «Куда ты собрался, на улице дождь!». А он ответил, это неважно. Потом вернулся промокший и сказал мне, чтобы я ложилась, а он еще посидит, ему хочется подумать. Я сказала: «Шери, не надо думать, давай просто будем вместе. Я люблю тебя, я хочу тебе помочь. Почему ты меня не подпускаешь?» А он: «Ты ложись, я скоро приду». Я его ждала-ждала, потом задремала. А ночью просыпаюсь, его нет, и в доме такая тишина… такая особая тишина, месье Поль. Я сразу испугалась. Вскочила, побежала вниз, на кухню,… а там!..

Она крепко закусила губы.

— Не могу! — она замотала головой. — Не могу!

Норов обнял ее.

— Ну, ну… — бормотал он, сам расстроенный. — Вам сейчас очень тяжело. Наверное, тяжелее всех.

— И что теперь? Как мне жить? — потерянно повторяла Лиз, все с тем же видом несправедливо наказанной собаки. — Как я буду? Он был для меня всем: и муж, и ребенок! Он был такой беспомощный!

Должно быть, она твердила это про себя все утро.

***

Верочка ревниво следила за тем, как живут другие заместители Осинкина и их семейства. Она знала, в какие страны они ездили отдыхать, в каких отелях останавливались, какой собственностью уже успели обзавестись и что собираются приобретать в ближайшее время.

— Петров покупает недвижимость в Испании, — обронила она как-то за завтраком.

Она произнесла это как бы между прочим, но ее интонация выдавала, что тема ей далеко не безразлична. Норов в это время незаметно для няни перемигивался с Ванькой и корчил ему забавные рожи. Смешливый Ванька прыскал, няня, не понимая причины его веселья, начинала его корить за озорство за столом и по обыкновению ставить в пример отца. Норов сразу напускал на себя серьезный вид и надувал щеки, так что Ванька смеялся громче. Они с Ванькой часто так развлекались во время общих трапез.

Видя, что муж не обращает должного внимания на ее слова, Верочка прибавила с нажимом.

— Где-то у моря.

Норов посмотрел на нее:

— Извини?

— Я говорю, Петровы покупают виллу в Испании, у моря, на первой линии.

— Откуда сведения?

— Мы вчера с Людмилой и Ольгой вместе на йоге были, а потом пили чай в баре.

Людмила и Ольга трижды в неделю посещали занятия йогой. У них составился небольшой кружок богатых жен, к которому примкнула и Верочка.

— Интересно, Осинкин знает об этом? — вслух подумал Норов.

— Думаю, знает. Во всяком случае, когда Людмила начала нас уговаривать тоже купить там дома, Ольга ответила, что она очень хочет, но Олег против. Значит, они с Осинкиным эту тему обсуждали. Людмила говорит, что Петров нашел там отличное