– Не разбегайтесь пока, – произнес тренер и задумчиво почесал шею. – Я что, напоминать вам должен, что вы выбираете капитана?

Все закивали. Исход голосования им был так же очевиден, как и Эдит.

– Кто-нибудь хочет предложить альтернативу действующему капитану? – скучающе осведомился он.

– Лима! – выкрикнула Мэтти, опасливо косясь на Эдит.

– Ветивер!

– Какая неожиданность! Ну, кто за Ветивер?

Вверх взметнулось восемь рук. «За» были все, кроме Робин, двух девочек из младшего шестого класса, их одноклассницы Полы и самих Эдит с Лимой. Борски пересчитал проголосовавших и маркером записал на ладони цифру, как будто бы в этом был хоть какой-то смысл. Восемь из четырнадцати.

Загоняя обратно слезы, Эдит пристально уставилась на собственные черные бутсы. Ничего страшного. Она будет вице-капитаном. Несколько голов и удачных передач в этом сезоне, и скауты обязательно обратят на нее внимание. «Но это твой последний сезон, – напомнил серьезный разумный голос в ее голове. – Пока рядом Лима, ни один скаут на тебя не взглянет».

– Хорошо. Кто за Данлоп?

Поднялись оставшиеся руки: Робин, Пола, стипендиатка Джессика и Марсель, француженка, которую Эдит в прошлом году подтягивала по французской грамматике. Эдит послала каждой по неловкой благодарственной улыбке и вдруг заметила, что Лима тоже подняла руку, не сводя глаз с тренера Борски.

Он ошеломленно уставился на нее.

– Ветивер, опусти руку.

– Почему? Я не могу отдать голос за себя. Нет такого правила, что нельзя голосовать за соперника.

– Зачем ты вообще участвуешь, если голосуешь против самой себя? – поинтересовалась Джессика. – Это контрпродуктивно.

– Капитан – Ветивер! – заявил Борски.

Но Лима отрезала:

– Нет. Я снимаю свою кандидатуру.

Сжимая кулаки, она повернулась к Эдит. В глазах у нее стояли злые слезы.

– Данлоп, если согласна, то повязка твоя.

В горле Эдит пересохло. Ей хотелось в ту же секунду выпалить, что она согласна, но кем бы она себя выставила? Было очевидно, что Лима поступает так только из жалости к ней.

– Команда проголосовала… – начала Эдит.

Но Лима ее перебила:

– Я знаю, что ты хочешь быть капитаном. А я не хочу.

Она с вызовом поглядела на Борски, и в ее глазах мелькнула горечь.

– Мы скоро выпускаемся. Пора переключиться на что-нибудь посерьезнее футбола.

Косясь на Лиму, девочки принялись шептаться. У тренера Борски был такой вид, будто его тошнит.

– Ветивер…

Лима сделала шаг назад – крошечный, почти незаметный. Тогда он закрыл маркер колпачком и устало заключил:

– Капитан – Данлоп. А теперь два круга по полю.

Перед глазами Эдит отпечаталась восьмерка, выведенная черным на ладони тренера.

Во время пробежки сокомандницы нагоняли ее, чтобы поздравить, искренне или из вежливости, но Лима не сказала ни слова. Сколько бы Эдит ни пыталась нагнать ее, та будто нарочно ускорялась. Всю тренировку она то пялилась ей в затылок с растрепанным длинным хвостом, то теряла ее из виду.

Это было странно. Лима, всю жизнь сходившая с ума по футболу, едва ли не в обнимку спавшая с мячом, вдруг заявила, что ей следует найти себе занятие посерьезнее? Та Лима Ветивер, которую Эдит знала, не произнесла бы подобное даже в горячечном бреду. Она явно врала, но зачем?

В конце тренировки они отрабатывали удар по воротам. Те, кто справлялся, могли отправляться в раздевалку. Температура упала, все озябли. Мэтти, стоящая на воротах, неуклюже пыталась утереть покрасневший нос огромной перчаткой.

– Не раскисай, Кханна! – рявкнул тренер, взглянул на часы и кивнул Эдит: – Данлоп, ты следующая!

Выдохнув облачко пара, Эдит встретилась взглядом с Мэтти. Мячи были новые, с непредсказуемой траекторией, да и сложно сбить с толку вратаря, который знает, что его будут дурить. Будь это поздняя тренировка, уже после вечерних уроков, Борски заставил бы ее и Мэтти отрабатывать удар до последнего и заглянул бы на поле наутро, чтобы полюбоваться на их окоченевшие трупы.

Примерившись к правой «девятке» [3], Эдит сделала глубокий вдох, а на выдохе сорвалась с места. Мяч скользил по траве, послушный каждому движению ее ног. Влажное от пота термобелье и челка липли к коже, резинки гетр впились в нежную кожу под коленями, сердце сдавило от напряжения, в ушах свистел ветер – в этот момент Эдит чувствовала все на свете. Под носом Мэтти блестело, но она и бровью не повела. Все ее внимание было сосредоточено на Эдит и мяче перед ней. Убедившись, что за ней наблюдают, Эдит сделала вид, что заносит ногу для удара, и, когда Мэтти метнулась влево, сменила ногу и направление и по идеальной дуге отправила мяч в противоположный угол. Глаза Мэтти вспыхнули. Не успела Эдит опустить ногу на землю, как девушка бросилась вправо, выбрасывая руку. Поздновато, но и Эдит ударила ниже, чем рассчитывала. Пальцы Мэтти только слегка коснулись мяча, но этого оказалось достаточно, чтобы тот изменил свое направление и с грохотом срикошетил от перекладины.

– Господи, Данлоп, просыпайся! – недовольно одернул ее тренер. – Ветивер, теперь ты!

Голова Эдит гудела. Не глядя больше на ворота, она на ватных ногах убралась с линии удара и остановилась поодаль, чтобы понаблюдать за Лимой.

Она играла в полузащите, голы не были ее специальностью. Но игра давалась ей так естественно, будто в детстве вместо игрушечных пупсов ей совали в руки Кубок Англии. Лима с разбега запустила мяч в нижний угол, не прибегая к уловкам с противоходом, как Эдит, – ей это было не нужно. Мяч пролетел ровнехонько под рукой Мэтти, по такой идеальной траектории, что, даже если бы та успела его коснуться, он все равно оказался бы в сетке.

– Сносно! – весело заметил Борски, пока Мэтти, отряхиваясь, поднималась с газона. – Ветивер? Эй, Ветивер!

Лима медленно повернулась. Лицо ее было залито слезами. Она бросила на тренера умоляющий взгляд. В следующий миг ее лицо исказилось, она зажала ладонью рот и зарыдала. Эдит шагнула к ней, но Лима, не поднимая головы, побежала прочь с поля.

– Что это с ней? – пробормотала Марсель, переступая с ноги на ногу. – Сама же отказалась от капитанства. Господи, какая она странная!

Эдит почему-то казалось маловероятным, что слезы Лимы связаны с капитанской должностью. Или с Хиро.

Почему тренер так странно на нее пялится? И почему это не кажется странным самой Лиме?

Борски заколебался, снова взглянул на часы и со вздохом провел пальцами по подбородку. Что бы ни происходило между ним и Лимой, он не стал прерывать из-за этого тренировку, и у Эдит немного отлегло от сердца. В таких случаях она обычно воображала самое худшее.

Девочки в раздевалке сообщили, что Лима забрала одежду и тут же