– Я посмотрел на нее и пошел обратно, на паром. Тот подвалил, когда я был еще квартала за два. Навстречу мне попались двое – наверное, только что сошли с него. Оба греки, довольно молодые, уголовного вида, и в другой раз я вряд ли обратил бы на них внимание. Но поскольку Пападопулос грек, они нас интересуют, и я к ним присмотрелся. Они спорили о чем-то на ходу. Негромко, но смотрели друг на друга сердито. Когда проходили мимо, тот, что шел ближе к обочине, сказал другому: «Я ему говорю, прошло двадцать девять дней».

Двадцать девять дней. Я подсчитал – ровно двадцать девять дней, как мы ищем Пападопулоса. Он грек, и эти ребята греки. Когда я закончил считать, повернулся и пошел за ними. Они провели меня через весь город – и на горку, что на окраине. Вошли в домик – три комнаты самое большее, – который стоит на отшибе, посреди поляны в лесу. На нем вывеска: «Продается». Окна без занавесок, вид нежилой, но на земле перед черной дверью мокрое место, как будто выплеснули воду из ведра или кастрюли.

Я сидел в кустах, пока не начало смеркаться. Тогда я подошел. Услышал разговор внутри, но через окна ничего не мог увидеть. Они забиты досками. Немного погодя эти двое вышли, говоря что-то на непонятном языке тому, кто был в доме. Пока они уходили по тропинке, дверь оставалась открытой, и я не мог идти за ними – меня увидели бы из двери.

Потом дверь закрылась, и я услышал в доме шаги людей – а может быть, одного человека, – и запахло кухней, из трубы поднялся дым. Я ждал-ждал, но ничего больше не произошло, и тогда решил, что надо связаться с вами.

– Интересно, – согласился я.

Мы проходили под фонарем. Джек остановил меня, схватив за руку, и вытащил что-то из кармана пальто.

– Посмотрите! – Он протянул мне предмет.

Обожженный лоскут синей материи. Это мог быть остаток женской шляпки, на три четверти сгоревшей. Я осмотрел лоскут под фонарем, потом зажег свой фонарик, чтобы изучить тщательнее.

– Я подобрал его за домом, пока там шнырял, – сказал Джек, – а…

– А на Нэнси Риган в ту ночь, когда она исчезла с Пападопулосом, была шляпка такого же цвета, – закончил я за него. – Пошли к домику.

Уличные огни остались позади, мы поднялись на горку, спустились в небольшую долину, свернули на извилистую песчаную тропу, с нее по траве под деревьями перебрались на грунтовую дорогу, прошагали по ней чуть меньше километра, а потом Джек повел меня по узкой тропинке, петлявшей в черной чаще кустов и мелких деревьев. Я засомневался в том, что он помнит дорогу.

– Почти пришли, – прошептал он.

Из кустов выскочил человек и схватил меня за горло.

Руки у меня были в карманах пальто – одна на фонаре, другая на револьвере. Я повернул револьвер в кармане дулом к напавшему и выжал спуск.

Выстрел погубил мое семидесятипятидолларовое пальто. Но человек отпустил мое горло.

Очень кстати. Другой человек бросился на меня сзади.

Я пытался вывернуться – не успел… Почувствовал спиной лезвие ножа.

Это уже было некстати – но все же лучше, чем острие ножа.

Я попытался ударить затылком в лицо – не попал. Продолжал извиваться и вертеться, наконец вытащил руки из карманов и схватил его.

Лезвие ножа плашмя прижалось к моей щеке. Я поймал руку, державшую нож, повалился на спину – он подо мной.

Он сказал:

– Ой!

Я перевернулся, встал на четвереньки. Кулак смазал мне по лицу, и я вскочил.

В лодыжку вцепились пальцы.

Я повел себя неспортивно. Ударил по пальцам ногой, нашел тело человека и врезал ногой еще дважды, сильно.

Голос Джека шепотом произнес мое имя. Я не видел парня в темноте и не видел того, в кого выстрелил.

– Тут все нормально, – сказал я Джеку, – как ты?

– Высший класс. Это все?

– Не знаю, но рискнем поглядеть, кого я поймал.

Я направил фонарь на человека, лежавшего у меня в ногах, и включил. Худой блондин с окровавленным лицом. Он изображал жука-притворяшку, но красные веки дрожали в луче фонаря.

– Не валяй дурака! – приказал я.

В кустах грохнул крупнокалиберный пистолет… и другой, полегче. Пули прошили листву.

Я выключил свет, наклонился к лежавшему, ударил его по макушке пистолетом.

– Пригнись, – шепнул я Джеку.

Меньший пистолет снова выстрелил, два раза. Где-то впереди, слева. Я сказал Джеку на ухо:

– Мы пойдем в домик, даже если они против. Держись ниже и не стреляй, пока не увидишь, куда стрелять. Вперед.

Пригибаясь к земле, я двинулся за Джеком по тропинке. Порез на согнутой спине натянулся, и от лопаток почти до пояса обожгло болью. Я чувствовал, что кровь стекает по бедрам, или так показалось.

В этой тьме красться было невозможно. Что-то трещало под ногами, шуршало вокруг плеч. Наши друзья в кустах пистолетов не студили. К счастью, хруст веточек и шуршание листьев в кромешном мраке – не лучшие ориентиры. Пули взвизгивали там и сям, но в нас не попадали. Мы не отвечали на огонь. Мы остановились у кромки кустарника, где ночь разжижилась до серого.

– Здесь. – Джек указал на прямоугольную тень впереди.

– Ходу! – буркнул я и бросился к темному дому.

Длинноногий Джек легко нагнал меня, пока мы бежали по поляне.

Из-за черного дома выглянула тень человека, и его пистолет замигал нам. Выстрелы следовали один за другим так часто, что слились в прерывистый грохот.

Потащив с собой Джека, я плюхнулся на землю и прижался к ней плашмя, если не считать того, что мое лицо остановила зазубренная консервная банка.

С другой стороны дома закашлял другой пистолет. Из-за дерева справа – третий. Мы с Джеком тоже стали тратить порох.

Пуля набросала мне в рот грязи и камушков. Я выплюнул грязь и предупредил Джека:

– Высоко бьешь. Возьми ниже и на спуск жми плавно.

В черном профиле дома образовался горбик. Я послал туда пулю.

Мужской голос вскрикнул:

– О-о-ой! – А потом тише, но с большим огорчением: – Сволочь… сволочь!

Несколько горячих секунд пули шлепали вокруг нас. Потом ночь стихла, и ее тишина не нарушалась ни звуком.

После пяти минут затишья я встал на четвереньки и пополз вперед, Джек за мной. Почва была не приспособлена для такого передвижения. Трех метров нам хватило. Мы поднялись и оставшееся расстояние прошли как люди.

– Подожди, – шепнул я и, оставив Джека возле угла, обошел домик кругом: никого не увидел, ничего не услышал, кроме звуков, которые издавал