Задумаемся над тем, что могло произойти. На этот раз зайдем с другой стороны. Если отталкиваться от первоисточника (хоть мы его не видели, но знаем по пересказу из письма Штольца), то воздействие музыки неизвестного музыканта на детей не заканчивается смертью подопытных. Эффект совсем другой. Но какой? Что сделал Крысолов в далеком 13-м веке и что сотворил Шайгин в 21-м? Можно ли проводить параллели между этими событиями?

В 1284 году пестрый дудочник сыграл детям на флейте. Они не пропали, а вернулись домой, но были выгнаны родителями (согласно новой трактовке). Но почему? Что-то с ними стало не так? Они как-то изменились? И вполне возможно, что и история в «Белочке» тождественна событиям в Гамельне.

– Что же все-таки произошло в больнице ПГТ Трудовое? – спросил себя Стаев. Хоть он сам там и был, но не видел главного. – Если следовать официальной версии, то в лечебницу были привезены «не те» дети. Не воспитанники «десятки». Так? Или…

И тут очень кстати на глаза ему попался знакомый комикс, который ему подарил стажер Валерий. Отражение коллективного бессознательного – так вроде назвал эту книжку парень. Представление жителей Бельска, родившееся в условиях информационного голода. И в комиксе иллюстрировалось несколько трактовок произошедшего. Что, если авторы правы? Хотя бы отчасти.

Стаев поднапрягся и постарался во всех подробностях вспомнить эпизод в больнице ПГТ Трудовое. Как туда зашли родители, как он и опер Сергеев бросились следом, как их обоих уделала разъяренная толпа.

«Это не наши дети!» – кричал Раскабойников. И остальные согласились. Но правда ли это?

Какие возможны варианты? Первое. Это действительно были не их дети. Второе. Это были воспитанники «десятки», но… а) Родители их почему-то не узнали. б) Отреклись от них сознательно по каким-то причинам, после чего: первое – дети сгорели при пожаре в больнице (если не все, то некоторые); второе – были эвакуированы и теперь находятся в каком-нибудь закрытом учреждении.

А как же мальчик в полосатой футболке, который говорил «Мы готовы!»? Нельзя отрицать тот факт, что на Орлиную гору пришло более полутора сотен детей. В такой толпе легко на первых порах затеряться, а потом… Среди этих ребят могли быть воспитанники из «десятки». Но если детей действительно не нашли, где же они? Не могли же они улететь с поляны, как птицы. И спрятаться в лесу тоже не могли. Или могли? Как в актовом зале зимой.

Круговорот мыслей в голове Стаева не прекращался. От него не было избавления. Капитан выбирал то одну, то другую версию, прикидывал за и против, отказывался от нее, хватался за другую, и конца этому не было. К тому же его преследовало ощущение или даже уверенность в том, что они что-то сделали неправильно на Орлиной горе. Недоглядели, недоделали, пропустили. И тогда в голове начинала звучать та музыка.

Изредка, то на полу в коридоре, то на подоконнике, капитан находил черные прямоугольники. Идеально черные, как провалы во тьму. Стаев попытался выяснить, кто их изготавливает, но ему это не удалось. Они просто появлялись сами собой в разных местах.

«Нездоровая канитель», – подумал капитан и насторожился.

Иногда днем после обеда, когда все в клинике затихало, Стаев спускался в закуток под лестницей и тихонько играл на флейте. Получалось все лучше и лучше. А однажды у него сама собой вышла та музыка, которую он слышал в лесу. И тогда перед ним прямо в стене появился большой черный провал прямоугольной формы. Стаев даже не удивился, а тотчас двинулся навстречу тьме, которая манила его, притягивала и засасывала. Капитан уже был готов нырнуть в черный провал, но тут услышал голос. И этот голос звал его. Негромко, но настойчиво.

Стаев с неохотой отвернулся от черного проема и пошел на зов. Капитан поднялся по лестнице, толкнул дверь на улицу (она почему-то оказалась незапертой) и тотчас зажмурился от яркого света, ударившего в лицо. Он закрыл глаза, а когда поднял веки, то оказался на скамейке в парке около больницы. Он огляделся в удивлении. Стояла теплая сухая осень. Рядом сидела Рада, вся в черном. Она посмотрела на следователя и спросила своим великолепным голосом:

– Это вам зачем?

Она указала на флейту в руках Стаева.

– Это флейта вожатого, – ответил капитан.

– Это не флейта.

– То есть как?

Стаев опустил голову и увидел, что держит в руках палку от швабры. Почти такую же, какой он пользовался в «Белочке», когда изображал флейтиста. Капитан посидел минуты две в задумчивости. Потом покачал головой, отбросил палку, и та покатилась по асфальту.

– Где же тогда настоящая флейта? – задумался Стаев.

Рада не ответила. Они помолчали минуты две.

– Боюсь, мое расследование зашло в тупик, – сказал Стаев. – Я не оправдал надежд…

– Не страшно. Теперь уже все равно.

Стаев повернулся. Он с минуту изучал красивый профиль Рады. Прищурился, как если бы хотел прочитать на лице то, что творилось у женщины в душе.

– Вы знаете, где дети?

– Догадываюсь.

– Не скажете?

Рада как будто рассердилась. Она повернула лицо к Стаеву.

– А что это изменит? – спросила она. – Во-первых, я не смогу объяснить вам при всем желании. Но даже если вы и узнаете, где дети, вы ничего не сможете сделать для них. Как бы вам объяснить… Ну вот, например, ученые знают, где расположена звезда Сириус. Известны точные астрономические координаты звезды, расстояние до нее, направление. И? Это как-то поможет достичь ее? А врачи знают, в каком органе раковая опухоль у пациента, но этого порой оказывается недостаточно для лечения болезни. Многие в курсе, где находятся залежи драгоценных металлов, но по каким-то причинам никто не торопится извлекать их из недр земли. Понимаете меня?

– Опять иносказания, – усмехнулся Стаев. – На что вы намекаете?

– Я не намекаю. Я хочу узнать у вас: чего именно вы хотите? Чего добиваетесь?

– Хочу понять, что произошло на поляне у Орлиной горы в ту ночь, – ответил Стаев, немного подумав.

– А для чего?

– Вы же сами меня попросили найти ваших детей. Даже портфель с документами принесли.

– Принесла, – согласилась Рада. – Но не для того, чтобы вы сходили с ума в буквальном смысле. Вы не ухватили самого главного. Поймите же наконец, что дело вовсе не в детях. Не в их нахождении. Мало ли пропадает ребят на планете каждый день. Но мир от этого не рушится. А родители как-нибудь переживут несчастье, каким бы большим оно ни было.