Секретарши у него не было. Если он нуждался в стенографистке, то звал девушку из общего зала, а встречи назначал сам с помощью Фрэнсес Кокс. Полки в его кабинете были забиты папками. Девушки называли его Опасным Типом и, похоже, не в шутку. Элма не знала, совратил ли он кого-нибудь, но слухов о его приключениях ходило немало.

Джоан Эшби, вдовушка. В список она попала потому, что вдова убитого человека включается туда в обязательном порядке. Когда-то она работала в «Мерсерз-Боббинс», но уволилась, выйдя замуж за Эшби. Это было еще до прихода в фирму Элмы. Девушка никогда не видела Джоан и почти ничего о ней не знала. Как-то в ресторане Эшби посетовал, что его брак был ошибкой, и сообщил, что уговаривает супругу дать ему развод.

Элма Вассос. Когда я спросил, почему она ходила по ресторанам и театрам с женатым мужчиной, Элма ответила: «Я сказала папе, что он меня приглашает, и папа велел идти. Он говорил, что девочек очень интригуют женатые мужчины, что они хотят общаться с такими и общаются. А посему мне стоит сходить, узнать, каково это, и угомониться. Ведь папа меня знал».

В понедельник утром Элма была в кабинете Буша с 9.40 до 10.15 и писала под диктовку, а потом сидела с остальными в общем зале. Примерно в половине двенадцатого пришел Джон Мерсер с каким-то незнакомым человеком и созвал всех. Незнакомец спросил, не был ли кто из девочек в кабинете Эшби тем утром, не видели ли они кого-нибудь входящим или выходящим. Все ответили отрицательно, и тогда Мерсер рассказал им, что случилось.

Даже при всем моем обостренном понимании молодых миловидных женщин я не заподозрил Элму в недомолвках. Разве что в самом конце, когда я спросил, кто, по ее мнению, наговорил полицейским о ней и Эшби. Она не смогла назвать ни одного имени, даже наобум. Я сказал ей, что это нелепо: любой мужчина и любая женщина, облитые грязью, непременно догадываются, кто виновник. Ну да делать нечего. Если Элму ненавидел кто-то из своих, она не знала, кто это был. Разве что Эшби. Но Эшби мертв.

В 10.45 я сидел за столом и печатал эту часть протокола. Я почти закончил, когда зазвонил внутренний телефон, и я, повернувшись, снял трубку. Нечасто Вулф отвлекается от своих орхидей, чтобы позвонить мне. Завтракает он у себя в спальне, после чего поднимается прямиком в оранжерею. Сегодня мы еще не виделись, поэтому я пожелал ему доброго утра.

— Доброе утро. Чем занят?

— Печатаю свой диалог с мисс Вассос. В общих чертах, не слово в слово. Почти закончил.

— Ну, и что?

— Ничего потрясающего. Есть кое-какие полезные фактики. Что до моей веры ей, то теперь соотношение пятьдесят к одному.

Вулф хмыкнул.

— А то и больше. Что могло заставить ее прийти ко мне с этой историей, если она не правдива? Черт возьми. Где она?

— В спальне. На работу она, разумеется, не пойдет.

— Она поела? Гостя, желанного или нежеланного, нельзя морить голодом.

— Не уморим. Она завтракала. И звонила в районную прокуратуру, спрашивала, когда можно забрать тело отца.

— Статья в «Таймс» подтверждает ее предположение: полиция считает, что ее отец убил Эшби и покончил с собой. Подробностей, разумеется, нет. Ты читал эту статью?

— Да, и она тоже.

— Но «Таймс» может ошибаться, а уж девушка — и подавно. Возможно, мистер Крамер хитрит. Если так, тебе придется доподлинно это выяснить.

— Может, Лон Коэн что-то знает.

— Нет, Дон не годится. Немедленно отправляйся к мистеру Крамеру.

— Если он темнит, я от него толку не добьюсь.

— Добьешься, только будь порасторопнее. Ум плюс опыт.

— Да, воистину, я такой. Допечатаю и пойду. Через пять минут отчет будет у вас в ящике стола, — и я положил трубку, не дав ему произнести больше ни слова.

На самом деле мне понадобилось три минуты. Первый экземпляр я сунул в ящик стола Вулфа, второй — в свой стол, потом заглянул на кухню и сообщил Фрицу, что ухожу, снял с вешалки в прихожей пальто и пустился в путь. Неблизкий, надо сказать. Чтобы добраться от нашего дома до южного отдела по расследованию убийств, надо изрядно поработать ногами. Но на ходу мне не думается, а я хотел выработать план действий, поэтому отправился на Девятую авеню и остановил такси.

Легавый за конторкой не принадлежал к числу моих любимых городских служащих. Он заявил, что Крамер занят, но лейтенант Роуклифф может уделить мне минуту своего времени. Я поблагодарил, отказался и сел ждать. Почти в полдень меня провели по коридору к кабинету Крамера, где я застал инспектора стоящим в торце стола. Когда я вошел, Крамер желчно прошипел:

— Итак, ваш клиент приобрел билет в один конец. Хотите полюбоваться им?

Составление планов редко помогает делу. Многое зависит от того, кто их составляет. Крамер пребывал в таком расположении духа, что дружелюбный тон не возымел бы действия, поэтому я нагло изрек:

— Чепуха. Если вы о Вассосе, то он был чистильщиком башмаков, а не клиентом. Вы должник мистера Вулфа, и он хочет получить долг. Прошлую ночь Элма Вассос провела в его доме.

— Охотно верю. В вашей спальне.

— Нет. Она пришла и скормила ему сказочку, будто ее жизнь в опасности. Убийца Эшби и ее отца собирается убить и Элму. А в утренней газете — совсем другая история. Прямо не говорится, но подразумевается, что Вассос убил Эшби, а когда вы начали наступать ему на пятки, нашел скалу и спрыгнул с нее.

Итак, вы знали все это в понедельник, когда пришли к мистеру Вулфу, знали об Эшби и Элме Вассос. Почему вы ничего не сказали? Мы бы не впустили ее в дом вчера вечером. Значит, вы — должник Вулфа. Выпроваживая Элму, он обратится к ней с небольшой речью и захочет узнать, кто напел вам про нее и Эшби. Мы не будем на вас ссылаться.

Крамер запрокинул голову и рассмеялся. Негромко и не от души, просто «ха-ха!». А потом протянул руку и коснулся указательным пальцем моей груди.

— Ночевала у Вулфа? Чудесно! Хотелось бы и мне послушать его речь. Как он обзовет эту девку? Не проституткой и не шлюхой. Придумает какое-нибудь мудреное словечко. Убирайтесь вон, Гудвин.

— Он хочет знать…