Воронский вздохнул, достал из встроенного в шкаф холодильника запотевший графин, две рюмки и тарелку с какой-то снедью.

— Садись, — коротко кивнул он на стул напротив себя. — Пей!

Налив до краёв обе стопки, Воронский сощурился, выдохнул, осилив крепкий напиток, и подцепил хрусткий огурец на вилку.

— Чего застыл? Пей! — скомандовал он и в упор посмотрел на Лашникова. — Выбор своей дочери я никогда не одобрял, но уважал его. Но ты, дорогой друг, оказал мне огромную услугу, — Воронский снова наполнил обе рюмки. — И лучше, если один раз ты ей разобьёшь сердце. Ничего, — он махнул рукой, — крепче будет. Это лучше, чем Лара потом всю жизнь будет с тобой маяться. Но, — начальник остановил руку Игоря, потянувшуюся за второй порцией спиртного, — ты сейчас выпьешь, потом раскроешь это дело и, чтобы духу твоего не было. Не только в УМВД, вообще в городе. Ты понял меня? — тяжело посмотрел на него Воронский.

— Да. Я бы и сам…

— Мне не интересно, что ты сам! Это я тебя выгнал, надеюсь, ты понял, — Воронский стал набирать телефонный номер. — Ты мне больше не интересен. Алло, Пал Игнатич, ну долго я тебя ждать буду? — он сделал рукой изгоняющий жест.

* * *

Игорь нетвёрдой походкой шёл по краю тротуара, пытаясь укрыться от стылого ветра, высоко подняв воротник куртки. Спасительным был звонок от медиков, которые просили приехать несмотря на позднюю ночь, а как раз Игорю надо было уйти хоть куда-нибудь из ставшего за столько лет родным кабинета. Хотя патологи радости не добавили, так как теперь почти официально можно было считать, что преступления связаны в серию. Обеих жертв одинаково привели в неподвижное состояние чем-то пока невыясненным, уколо́в в шею. Токсикологию, конечно, придётся ждать долго, но это уже было хоть что-то.

После разговора с Воронским, с одной стороны Игорю было гадко. С другой — на сердце играли в пятнашки солнечные зайчики. Он страшно злился на девицу, которая так бесцеремонно ворвалась в его жизнь, но где-то в глубине души был несказанно рад её появлению. Варя была спасительным парашютом, который в одну секунду вынес на поверхность его погружающуюся в пучину бытового безмолвия жизнь. Игорь, выросший на детективных романах, мечтал о большем, чем допрашивать пьяного мужа, зарезавшего такую же окутанную винными парами жену. Эти два убийства напомнили о том, зачем он вообще учился в высшей школе полиции.

Дверь забегаловки, тускло мерцавшей вывеской, распахнулась, и оттуда хохоча вывалилась парочка.

— Мадам, вы безбожно хороши! — кривляясь, кланялся смешной мужичок в шляпе, кое-как державшейся на его мелких кудрях. — Вас просто необходимо рисовать. Или писать о вас музыку. Ах, если бы я умел…

— Замолчи! — развязано смеялась в ответ женщина. — А сумка где моя?

Игорь встрепенулся, потому что услышал знакомый голос.

— Медам, айн секунд, — мужчина присел в поклоне и скрылся за завесой ароматов распивочной, отдававшей прокисшим пивом и почему-то прогорклым маслом.

— Лариса? — удивлённо обернулся Игорь. — Что ты здесь делаешь?

— О, — нетвёрдо переминаясь с ноги на ногу, Лариса помахала руками, узнав Игоря. — Уходи! У меня девичник! Хотя теперь-то ты уже не в том статусе. Так что можешь присоединиться.

— Давай я домой тебя отвезу, — Игорь попытался взять её за руку.

— Отвали! — Лариса нахмурилась, вырывая локоть.

— Лара, я прошу. Поехали, я отвезу тебя, — Игорь свистнул таксисту, стоявшему рядом. — Ну-ка, давай, приди в себя.

— Это теперь, когда ты отчалил в последний момент, я должна прийти в себя? — Лариса повысила тон и икнула. — Ты, ты стал моим несбывшимся проектом. Ты был единственным, что я делала наперекор родителям. Ты и только ты! Я всё время жила по указке и должна была вслед за своей матерью нести это знамя бытового уюта. Но я хотела, чтобы мужа хотя бы я сама себе выбрала, — Лариса со всей силы хлопнула по капоту подъехавшей машины, оставив еле заметную вмятину. — Но ты сделал так, что они оказались правы!

Игорь жестом остановил водителя, который зло посмотрел на расшумевшуюся пассажирку и собирался выйти к ним. Тот недобро оскалился и покрепче перехватил руль.

— Держи, — Лашников вынул из кошелька несколько купюр и свою визитку и незаметно сунул их водителю. — Звякни потом, посчитаем ремонт.

Тот выдохнул и махнул странным жестом негнущихся пальцев.

— Успокойся, я прошу тебя, — Лашников вернулся к женщине.

— И теперь ты просишь меня?! О чём? — Лариса печально посмотрела на него абсолютно трезвым взглядом. — Запомни, майор Лашников, я тебя никогда не любила, просто ты был хорошим выходом из-под опеки папы и мамы. Ну а теперь я просто обязана выйти замуж за Павлика. И тот, в свою очередь, будет всегда мне припоминать, что спас меня от позора. Ты, Лашников, разрушил мою жизнь, — она печально посмотрела на Игоря. — Лучше б я умерла.

— Лара, ну не надо так. Кому было бы легче от того, если бы я тебя обманул?

Рядом тихо материализовался прежний кавалер, сжимающий сумку женщины в руках.

— Медам… — весело начал он.

— Да дай ты сюда, — Лариса зло вырвала у него сумку, и, сев в такси, громко скомандовала. — Поехали!

Сверкнув стоп-сигналами, автомобиль скрылся за поворотом. Мужичок вздохнув молча поплёлся в покинутый приют распивочной, напевая на ходу какой-то мотив. А Лашников, пройдя ещё пару улиц, очутился перед дверьми родного УМВД.

— Ты чего? — удивился дежурный.

— Да, не спится что-то, — махнул рукой Игорь, — да и работы накопилось, — неопределённо сказал он и стал подниматься по лестнице.

Сумерки давно перекрестили тенями кабинет. В коридоре раздались чьи-то шаги. Игорь поднял глаза и с изумлением констатировал, что переделал месячную норму бумажной работы. Разминая затёкшую спину, он прошёлся к окну и увидел, что бодрствует не один. Экспертно-криминалистическая лаборатория временно уже пятый год занимала нижнее крыло здания. Точнее, часть первого этажа, куда их пересилили после пожара в здании лаборатории. У дяди Паши горел свет, и Игорь понял, что хоть и вызывал начальник его к себе на рюмочку, неугомонный эксперт вернулся к работе.

Пройдя бесконечные коридоры и пару лестничных пролётов, Игорь очутился возле двери, соединяющей УМВД и лабораторию. И хотя у экспертов был свой вход, пользоваться внутренними коридорами было удобнее. В лаборатории было тихо, стрелки часов пружинили на без четверти два. Игорь удивился, потому что обычно дядя Паша в одиннадцать вечера отбывал домой, что бы ни случилось.

— Дядя Паша, ты где? — негромко позвал Игорь, но ответа не последовало. — Павел Игнатьевич?

В кабинете никого не было, экран компьютера тихо рдел заставкой, бумаги были разложены в беспорядке. Обычно дядя Паша, не любивший отчётность и волокиту,