Сиварт смотрела на них, и ее грудь сжимала тяжесть, которой она не могла дать имени. Они несли что-то в руках – тяжелое, бесформенное, будто извлеченное из самого нутра земли.

Боги появились внезапно, словно шагнули из воздуха, вытесняя все, что было раньше. Их фигуры были огромными, почти бесформенными, сотканными из тьмы и света одновременно. Головы, покрытые перьями, вытягивались в небо, а глаза, холодные и бездонные, смотрели прямо на деревню. Каждый их шаг отбрасывал тени, которые поглощали улицы, дома, даже землю.

Один из богов протянул руку, и в этот момент дома начали рушиться. Крыши обрушивались с громким треском, стены падали, как листья, срезанные ветром. Пыль и обломки поднимались в воздух, смешиваясь с огнями, которые вспыхивали то тут, то там.

Жрецы стояли вокруг, как неподвижные статуи, их маски сияли в этом хаосе, словно отражали горящий мир. Они не двигались, только смотрели, как деревня исчезает под тяжестью неведомой силы.

Сиварт ощутила, как земля под ее ногами начала дрожать. Трещины, подобные сухим рекам, расползались в разные стороны, заставляя её ноги подкашиваться. Одна из трещин раскрылась прямо перед ней, и из неё поднялся густой черный дым. Внутри этого дыма она видела знакомые образы: лица родителей, Эллен, тех, кто жил рядом с ней. Они смотрели на нее без эмоций, словно осуждали ее выбор, ее путь.

Она хотела закричать, но не смогла. Её горло сдавило, как будто само время отказывалось ей подчиняться.

И вдруг все стихло. Жрецы остановились. Боги подняли головы, их глаза встретились с ее, и в этот момент она почувствовала, как что-то ломается глубоко внутри. Это был не страх. Это было осознание.

Вокруг нее больше ничего не осталось. Только пустота, холодный ветер и ощущение, что всё, что она знала, все, что она любила, было стерто.

Ветер стал сильнее, поднимая ее волосы, пробирая сквозь одежду. И с каждым его порывом она чувствовала, как ее тело становится легче, как будто сама она была готова исчезнуть, раствориться в этом разрушенном мире.

И тогда свет. Яркий, ослепительный, разорвал мрак, наполняя её сознание новой силой. Она ощутила, как её веки дрожат, как реальность возвращается. Гулкий звук ударов её сердца начал раздаваться всё громче, пока он не заглушил всё вокруг.

Она дернулась, ее глаза распахнулись.

14. Кости

Рассвет пробивался сквозь плотные кроны деревьев, создавая причудливую игру света и тени. Воздух был свеж, но в его прохладе ощущалась вязкая тяжесть, как будто сама земля впитала страдания. Лес казался глухим, словно его обитатели затаились, боясь нарушить тишину. Сиварт шла в составе жрецов, ее шаги были размеренными, но в груди пульсировала тяжесть, будто сердце било гулкие удары не для нее, а для кого-то другого. Хальдор шёл впереди, его фигура, закутанная в тёмное одеяние, выделялась среди других, словно он был воплощением самой сути этого ритуала. Торквальд, старейший жрец, шагал рядом, его маска из гладкого камня сияла в лучах утреннего света, напоминая о неподвижной власти древности.

Когда они приблизились к алтарю, воздух словно стал гуще. Перед ними, привязанные к высоким столбам из темного дерева, стояли заговорщики. Их тела были слабыми, осунувшимися, будто каждую каплю силы вытянула земля. Руки, связанные грубыми верёвками, были изранены, кожа на запястьях истерта до крови.

Эллен висела на одном из столбов ближе к алтарю. Ее лицо было бледным, почти мертвенным, но глаза всё ещё горели, даже несмотря на явную боль. Глубокий порез на её щеке запёкся коркой, но кровь все еще проступала, оставляя багровые следы на её шее. Руки её дрожали, едва удерживая ее тело, которое опиралось на верёвки, как на последний оплот.

Сиварт перевела взгляд на других. Мужчина-пахарь, Йохан, которого она видела в доме, был привязан так плотно, что веревки врезались в его плечи, оставляя глубокие кровавые полосы. Его лицо было опухшим, словно его били, пока он молчал, не выдавая тайн. Мар, тот самый юный мальчик, чьи глаза когда-то горели отчаянной решимостью, теперь выглядел хрупким и изможденным. Его руки беспомощно свисали, а голова была опущена, как будто он сдался под тяжестью происходящего.

Взгляд Сиварт скользнул по лицам остальных. Лисбет, которая когда-то доброжелательно говорила с ней, теперь была неузнаваемой. Ее губы потрескались, а на коже были синяки и ссадины. Ее тело казалось неподвижным, но глаза с трудом следили за каждым движением жрецов, полными смеси страха и ненависти.

Воздух был наполнен их дыханием – тяжёлым, прерывистым, словно они из последних сил цеплялись за жизнь. Запах крови, пота и сырости наполнял пространство, разъедая каждую мысль.

Когда жрецы остановились перед алтарем, Торквальд поднял руку, и тишина стала абсолютной.

Сиварт смотрела на них, на тех, кто когда-то принял её, кто был с ней добр, кто нашёптывал ей свои сомнения. И теперь она стояла здесь, по другую сторону, и видела их измученными, сломленными, но не полностью уничтоженными. Некоторых заговорщиков не было в их рядах, Сиварт не знала, сбежали ли они или просто не пережили День Очищения.

Она крепче сжала руки, чувствуя, как маска, плотно облегающая её лицо, становится тяжелее. Ее дыхание участилось, но она ничего не сказала, не двинулась.

Хальдор повернул голову к ней, его взгляд из-под маски был непроницаемым, но в нем читалось ожидание.

«Боги не оставляют тех, кто следует их воле», напомнила она себе. Но этот утренний лес, напоенный страданиями, казался ей чуждым, как мир, который она когда-то считала своим.

Сиварт сделала шаг вперёд, чувствуя, как её дыхание становится неровным. Жрецы стояли неподвижно, их маски, отбрасывающие длинные тени в лучах рассвета, казались частями самого леса. Воздух вокруг был напряжённым, наполненным тяжёлой тишиной, которую нарушали только едва слышные стоны заговорщиков.

– Почему они ещё здесь? – голос Сиварт прозвучал тихо, но в этой тишине даже шёпот звучал, как удар молота. – Почему их пытают?

Торквальд повернул голову в её сторону. Его маска из камня, покрытая древними символами, казалась неподвижной, но его голос, низкий и размеренный, словно раскаты грома, разнёсся над алтарём.

– Они не одни, – сказал он, не отрывая взгляда от привязанных тел. – Заговор был шире, чем мы думали. Среди них есть те, кто знает больше, чем говорит.

Сиварт сжала руки, ощущая, как её ногти впиваются в ладони.

– Остальные? – спросила она, пытаясь сохранить спокойствие.

– Скрываются, – ответил Хальдор, его голос звучал ровнее, но в нём была