– Спасибо, – ответила женщина. – Вы хорошо говорите по-английски. – Взглянув на ребенка, она добавила: – Какая прелесть. Мальчик, да? Как его зовут?

– Сперо, – сказала Элли.

– Спиро? – переспросила женщина, не расслышав. – Редкое имя. Я когда-то знала одного Спиро, в наших краях, в Сидар-Рапидс. Хороший был парень. Управлял местным кинотеатром. То ли итальянец, то ли грек. Вы, случайно, не итальянка?

– Нет, – ответила Элли с улыбкой.

– Что ж, вы мне очень помогли, дорогая, – поблагодарила женщина.

Положив голову на ее плечо, Сперо задремал, а Элли принялась вышагивать вдоль пруда. На берегу стояла мать с тремя маленькими детьми и помогала им пустить по мутной воде самодельные лодки с бумажными парусами. Они кричали и смеялись, со страхом отпуская свои лодочки в плавание, самого маленького из детей пришлось грубо схватить за руку, чтобы не упал в пруд. Порыв ветра подхватил лодочки и понес их к центру пруда, заставляя сталкиваться друг с другом.

Вот и она, Элли, ее муж и ребенок – как эти наспех сделанные игрушечные лодки, ветер гонит их неизвестно куда и как далеко. Бандунг, Татура, Токио, теперь еще и Гонконг… Она будет скучать по этим местам, когда они уедут. Фергюс слал ей длинные восторженные письма о новеньком домике, где они будут жить, – на пике Виктория, с прекрасным видом на паромы и рыбацкие лодки в гавани. О ресторанах, куда он ее поведет, как только они приедут. О разных чудаках, которые обитают в залах клуба иностранных корреспондентов. Он собирал материал о мистере Огири и вот-вот доберется до истины, хотя Элли сомневалась, что результаты его поисков когда-нибудь увидят свет. Фергюс осторожно затронул эту тему с редактором и, видимо, получил жесткую отповедь: будущий политик весьма уважаем в политических кругах союзников, а в Японии действуют строгие законы о клевете. Но жизнь в Гонконге наверняка не будет скучной.

Конечно, когда-нибудь они вернутся в Японию. Сперо нужна связь с родиной его матери, как и Элли – со своей. Через несколько месяцев оккупация союзников закончится, и Япония снова станет независимой. Как оно будет? В каком мире будет расти их сын? В моде был термин «холодная война», хотя, если посмотреть на события в Корее, вряд ли тамошняя война сильно отличалась от всех прежних войн. Когда-нибудь они отвезут сына и в Америку – когда будет достаточно времени и денег, – познакомят его со вторым отцом. А подрастет, расскажут ему, как он появился на свет. «Как я ему об этом расскажу, когда придет время? Что включить, что опустить? Много ли он поймет сам?»

Элли почти совсем не знала Виду, но надеялась: сын узнает, какой была его мать, и будет ею восхищаться, хотя никаких воспоминаний о ней у него не будет.

Она вернулась к скамейке, чтобы дочитать письмо отца. Как ни странно, именно воспоминания об отцовских историях помогли ей выбрать имя ребенку. Она помнила только две из множества греческих легенд, какие отец зажигательно пересказывал ей и Кену, подчеркивая бедствия и насильственные смерти: историю о Персефоне и гранатовом зерне и историю о ящике Пандоры. Она, в свою очередь, рассказала эти две истории детям в лагере в Татуре, а о ящике Пандоры ей напомнили, когда она впервые приехала в Токио с мамой и Кеном.

Прометей украл огонь у богов, и, чтобы наказать его за наглость, Зевс проклял его и всех его домочадцев, послав им Пандору. Она открыла ящик, хранивший все беды вселенной – войны, разрушения, ненависть, недоверие, обман, предательство, болезни, смерть. Все эти напасти вороньем вылетели из ящика и расселились по всем уголкам мира. Единственное, что осталось в коробке, свернувшись невидимкой в самом темном углу, – робкое, неуловимое существо, которое больше всего боялось света дня. Это была надежда.

Элли подошла к скамейке, чтобы вернуться к письму отца, но, когда усадила Сперо на колени, малыш заметил трепыхание голубой бумаги и попытался ее схватить. Она забрала у него письмо, Сперо начал хныкать от разочарования, и тут Элли услышала знакомый голос.

– Простите за беспокойство, дорогая, – сказала американка, – но это продавали в киоске прямо по дороге, я не удержалась и купила одну для вашего Спиро. Он такой чудесный.

Женщина протянула разноцветную бумажную мельницу, которая крутилась на ветру. Сперо тут же переключился с голубого письма на радужный вихрь ветряной мельницы, и его надувшийся было ротик снова озарился лучезарной улыбкой. Элли держала ветряную мельницу как можно ближе к его лицу, но так, чтобы он ее не схватил. Не дай бог, ткнет себя в глаз палкой.

– Большое спасибо. – Элли посмотрела на женщину с искренней благодарностью. – Как мило с вашей стороны. – Но не удержалась и добавила: – Вообще-то он Сперо. Если официально, Эсперо, а если короче – Сперо.

– Вот уж правда уникальное имя, – сказала женщина. – Эсперо. В жизни такого не слышала.

Послесловие и благодарности

Три персонажа этого романа имеют реальных прототипов. В конце 1940-х – начале 1950-х годов полковник Джек Я. Кэнон, уроженец штата Техас, возглавлял отряд «Зет» – секретное разведывательное подразделение, входившее в структуру американских оккупационных сил в Японии. Это подразделение, известное также как «Организация Кэнона», занимало половину роскошного токийского особняка, ранее принадлежавшего барону Ивасаки, главе дзайбацу «Мицубиси», в то время как в другой размещался Токийский англиканский богословский колледж. Заместитель Кэнона, корейский офицер Ён Чон, ненадолго появляется в главе 24. Савада Мики, фигурирующая в первых главах книги, дочь барона Ивасаки, стала известной филантропкой, основавшей приют «Дом Элизабет Сондерс» для детей, рожденных от солдат оккупационных сил в Японии.

Все остальные персонажи и события в книге вымышлены, хотя некоторые эпизоды жизни Камии Дзюна основаны на реальной истории Итагаки Кодзо, который родился в Карафуто (Сахалин), остался сиротой во время войны, добрался до Японии на контрабандистском судне и в Токио был завербован в отряд «Зет» полковника Кэнона. Итагаки исчез в Токио в 1953 году сразу после публичных показаний о незаконной деятельности отряда «Зет» перед комиссией парламента Японии.

Воссоздавая жизни агентов секретной организации Кэнона, я опиралась на беседу с замечательным Ямадой Дзэндзиро, который работал поваром в подразделении полковника Кэнона, а потом стал разоблачителем и раскрыл роль отряда в похищениях подозреваемых в левых взглядах, а также в доставке пленных с фронтов Корейской войны в Японию для допросов и вербовки. Остаток своей жизни Ямада посвятил помощи жертвам судебных ошибок в Японии. Его воспоминания зафиксированы в ряде публикаций, включая книгу «Американские шпионы, преступления ЦРУ» (2011). Я выражаю благодарность ему, а также многим другим писателям и исследователям, которые помогли мне понять Японию периода оккупации: в их