Внезапно он хлопнул фотографией по столу, и его лицо побагровело от ярости.

– Грязная сволочь! Он просто использовал нас! Он и не думал нам помогать. Все дело в том, что я написал статью о Виде. Он просто хотел… У меня кое-что есть. Погоди. Сейчас найду. И тогда этому подонку несдобровать.

Он кинулся наверх, и Элли услышала в его кабинете стук, потом что-то рухнуло на пол – стопка книг или документов. Она подошла к основанию лестницы.

– Не надо, Фергюс, – сказала она. – Оставь. Прости меня. Зря я об этом сказала. Мы не можем доказать, что это он. И никогда не сможем. Возможно, сходство я просто выдумала. Разбудишь ребенка, а тебе надо собираться. Забудь об этом. Это нас не касается.

Но Фергюс не отвечал и продолжал громыхать. Наконец, он спустился по лестнице, размахивая газетной вырезкой.

– Послушай. Только послушай, – и он начал читать статью, быстро и монотонно: – «Огири Дзёдзи возглавляет Тихоокеанскую международную торговую компанию, которая занимается развитием коммерческих связей между…» Так, не важно… «Учился в Токийском колледже иностранных языков, окончил Академию Императорского японского флота в 1922 году, потом отбыл в Великобританию, где изучал политику и историю в Оксфорде. В 1930 году стал офицером-резидентом японского посольства в Лондоне. В 1935 году получил звание капитана и два года служил военно-морским атташе в Таиланде». Вот оно, – речь Фергюса замедлилась, следующий абзац он прочел, выделяя каждое слово: – «В начале 1940-х годов занимал должность в японской военно-морской администрации на юге Китая и занимался разработкой минеральных и лесных ресурсов. Некоторое время находился под следствием прокуратуры по военным преступлениям, но расследование было прекращено, и вскоре он вошел в мир бизнеса, занялся оживлением торговли между Японией и другими азиатскими странами».

– Это ничего не значит, – сказала Элли. – На юге Китая он мог быть где угодно.

– Значит! – почти кричал Фергюс. – Разве не видишь? «Военно-морская администрация». Остров Хайнань был единственным местом в Китае под контролем японского военно-морского флота. Я полный идиот. Это же просто, как дважды два! Но когда я читал о нем, этот факт как-то упустил. Не уловил связи. Он наверняка был на Хайнане. Там во время войны творились жуткие вещи, сама знаешь. На суде по военным преступлениям рассказывали ужасные истории: сожженные деревни, убийство мирных жителей. Жители деревень в горах – коренные племена, не китайцы – иногда помогали партизанам-коммунистам, за что и были убиты. И он наверняка имел к этому отношение. Но в конце концов все это затмили истории о казнях западных миссионеров на острове и прочая жуть, творившаяся в лагере для военнопленных. С этим лагерем Огири связан не был, поэтому преследовать его не стали. Стенограмма некоторых показаний на процессах по военным преступлениям, где говорится о Хайнане, есть. Я ее видел, но сейчас не могу ее найти.

– Господи, – медленно произнесла Элли. – Даже не верится. Весь этот шарм и лоск… Как такой человек мог совершить… то, чему была свидетелем Вида? Убийство деревенских жителей?

– Даже не сомневайся, – отмахнулся Фергюс. – Поверь мне, я насмотрелся на очаровательных военных преступников, и не только в этой части света.

– Но даже если на фотографии Огири, – возразила Элли, – не могу представить, чтобы он хладнокровно убил Виду. Не могу представить, что он способен совершить насилие над кем-либо. Кроме всего прочего, это испортит его дорогой костюм.

Ей тут же стало неловко, уж очень бессердечно прозвучали эти слова, но Фергюс лишь мрачно улыбнулся.

– Совсем не обязательно, чтобы он это делал сам. Уверен, во время войны так и было. Он просто отдавал приказы, а кто-то другой нажимал на курок, зажигал спичку или что-то еще. А здесь тоже исполнителей предостаточно. Я же тебе говорил, он знает все нужные ниточки, за которые можно потянуть. А тут у него есть мотив. Подумай, что будет с его блестящим политическим будущим, если всплывет что-то подобное, особенно в американской прессе.

– Возможно ли, – размышляла Элли, – что молодой человек, которого они арестовали возле нашего дома, мог работать на Огири?

Фергюс сделал паузу, на миг задумался.

– Вполне возможно. Хотя довольно странный выбор для такого задания. Можно было ожидать кого-нибудь покрепче, из якудзы.

– Что Вида рассказала тебе о Хайнане?

Фергюс сел за стол напротив Элли и провел рукой по глазам. Она не могла понять, то ли он вытирает слезы, то ли хочет собраться с мыслями и вспомнить свои разговоры с Видой.

– Почти ничего, – выговорил он наконец. – Хотела рассказать. Знаю, что хотела. Но в итоге всегда отмалчивалась. Наверное, ей чего-то не хватало, чтобы выразить свои переживания словами. Знаю, что в Кантоне она познакомилась с молодым коммунистом, поехала с ним на Хайнань, видимо, незадолго до вторжения туда Японии, но точно сказать не могу. Говорила, что была с ним в горах. Одно знаю наверняка: она пришла в ужас от того, что творили японские войска в Китае, но в то же время разочаровалась в китайских коммунистах. Кажется, поняла: местные жители рисковали всем, чтобы бороться за правое дело, но все их жертвы в итоге просто использовала партийная верхушка.

Он потянулся через стол, взял ее руки в свои и сказал:

– Элли, я уже несколько недель собирался тебе сказать. Я очень сожалею о том, что было с Видой. Знаю, тебе может быть трудно это понять – я и сам этого не понимаю, – но Вида была необыкновенным человеком, такие встречаются на жизненном пути раз или два. Как астероид или метеорит. Она горела на удивление ярко, и эта яркость меня притягивала. Но вспышка была кратковременной. Я не смог бы провести с ней всю жизнь, а она никогда не захотела бы провести свою со мной. Ведь она из тех, кто никого к себе не подпускает. На глубоком уровне – нет. Она всегда держалась особняком. Так бы и жила дальше в одиночестве. Возможно, ей удалось бы сблизиться с сыном – но я не уверен даже в этом. Ты единственный человек, Элли, с которым я хочу прожить свою жизнь. С тобой, а теперь и с Джеком. Втроем, вместе.

Элли рассмеялась.

– Нам и правда придется дать ему имя. Сколько можно называть его Джеком? Тебе предстоит неделю добираться до Гонконга, заняться особенно нечем. Вот и придумай по дороге ребенку имя, а как прибудешь – пришли телеграмму.

Фергюс посмотрел на нее, ждал, что она скажет что-то еще, но она лишь сжала его руки. Тогда заговорил он:

– Забыл сказать – вчера у меня были хорошие новости. Фрэнк Маллинз из «Саут Чайна морнинг пост» на полгода уезжает в Европу и предлагает нам пожить в его доме