Элли вздохнула.

– Жалко уезжать отсюда, – сказала она. – Но, по крайней мере, в Гонконге я буду спокойна, что полиция не придет за Джеком, что мне не грозит ненужное внимание со стороны мистера Огири и его дружков.

– Я эту историю так не оставлю, – сказал Фергюс. – Постараюсь еще что-то выяснить. Это мой долг перед Видой, да и перед нами с Джеком. Мы должны знать, что произошло. Но не волнуйся, я дождусь вашего приезда в Гонконг, а уже потом попробую что-то напечатать.

– Как думаешь, стоит отнести эту фотографию в полицию? Рассказать о наших подозрениях? – спросила Элли. – Вдруг тот парень, которого мы видели, к убийству не причастен?

– Нет! – возразил Фергюс. – Нет, Элли. Прошу тебя, никуда не ходи. Нам не надо, чтобы полиция снова лезла в нашу жизнь. И они никогда не поверят обвинениям в адрес такой шишки, как Огири. Решат, что мы сошли с ума. Даже будь у нас более убедительные доказательства, они им не нужны. Зачем им ворошить прошлое?

– А прошлое ли это? – спросила Элли.

– Ты меня понимаешь. В любом случае, любовь моя, сейчас меня волнует только твоя с Джеком безопасность – пока мы снова не будем вместе. – Он встал и поцеловал ее в макушку. – Ладно, мне надо собираться.

Он взял со стола фотографию.

– Берешь ее с собой? – спросила Элли.

Фергюс чуть задумался.

– Да, – сказал он. – Так будет надежнее, согласна?

Глава 26

В первую неделю после отъезда Фергюса Элли было трудно заснуть. Ребенок по-прежнему просыпался каждые три-четыре часа, требуя кормления, и даже когда она погружалась в тревожный сон, в памяти невольно всплывала некая фигура. Странно, но это была не Вида. Это был молодой человек в студенческой форме, он стоит в лунном свете и смотрит на их дом. Зачем он принес к ним ребенка? Если он убийца, не проще ли было убить и его?

В последнем сне Элли сидела на неудобном стуле в книжном магазине «Лотос» и, повернув голову, встречалась взглядом с сидевшим рядом молодым человеком. И в его глазах было нечто такое, что не выразить словами, но это нечто объясняло загадку, которую она изо всех сил пыталась разгадать. Она открыла рот, чтобы заговорить с ним, и увидела: рядом никого. Соседний стул пуст. Она проснулась с бьющимся сердцем и, чтобы успокоиться, протянула руку к лежавшему рядом ребенку – его грудь мягко поднималась и опускалась.

Погода становилась все прохладнее, Джек прибавлял в весе, и Элли стала чаще гулять с малышом, нося его в детской переноске, чтобы чувствовать его мягкое тельце у груди. Когда ей требовалось выйти одной, она нанимала понянчить ребенка своих учеников-подростков. Уход за ребенком увлекал их куда больше, чем изучение английского языка.

Через неделю после отъезда Фергюс телеграфировал, что благополучно прибыл в Гонконг. То ли он не смог придумать в пути хорошее имя для ребенка, то ли начисто забыл о просьбе Элли, но в его телеграмме об этом не было ни слова. Жизнь вошла в новое русло, в центре которого был ребенок, а не Фергюс. Но совесть Элли не давала ей покоя. Надо узнать, что случилось с тем молодым человеком.

И вот, в ветреный день, когда деревья гинкго вокруг Токийского университета сбрасывали золотые листья на тротуар, она с колотящимся сердцем снова подошла к полицейскому участку. Она сознавала, что пренебрегает советом Фергюса. Он рассердится, если когда-нибудь об этом узнает. Возможно, это был безумный поступок. Но образ молодого человека не выходил из головы. Надо хотя бы попытаться выяснить, что происходит, а еще надо сказать полиции, что она, кажется, узнала мужчину на фотографии. Что они сделают с этим ее сообщением – их дело. Но если она им не скажет, а молодой человек с тревожными глазами отправится на виселицу, она не сможет себе этого простить.

Едва сдерживая дрожь в голосе, она назвала свое имя полицейскому на стойке регистрации и объяснила, что у нее есть дополнительные сведения по делу об убийстве Токо Касуми. Мужчина озадаченно посмотрел на нее и отправился за своим начальником. Элли ожидала увидеть полицейского средних лет, который их допрашивал, или толстого старшего констебля Миту. Но человека, который вышел из внутреннего кабинета и провел ее в комнату для бесед, она никогда раньше не видела. Довольно симпатичный мужчина с золотым передним зубом. Комната, куда ее провели, тоже ее удивила. Удобные кресла, даже небольшая ваза с искусственными цветами на столе – видимо, поняла Элли, здесь беседуют с семьями жертв и полезными свидетелями, а не допрашивают подозреваемых.

Полицейский сел в кресло напротив Элли и, не дожидаясь, пока она заговорит, с улыбкой наклонился к ней.

– Миссис Раскин, – сказал он нараспев, будто сомневался, хорошо ли она понимает его слова. – Могу представить, как сильно вы обеспокоены убийством Токо Касуми. Мы очень ценим помощь, которую вы и ваш муж нам оказали. Мы собирались сами связаться с вами и предоставить вам дополнительные сведения о нашем расследовании, но просто ждали, когда отчет по этому делу будет завершен. Мне очень жаль, если долгое ожидание заставило вас и вашего мужа нервничать.

– Ничего страшного, – ответила Элли, пораженная его заботой.

– Наш отчет еще не готов, – продолжал полицейский, – но могу с уверенностью сказать: человек, о котором вы нам сообщили, действительно оказался убийцей. Это следовало из его же слов. Но, увы, прежде чем предъявить ему официальное обвинение, мы были вынуждены отпустить его за отсутствием улик, а повторно арестовать не смогли – он скрылся. Но, – поспешно продолжил он, – пожалуйста, не пугайтесь этого. Хочу вас заверить – вам абсолютно ничего не угрожает. Расследование еще не завершено, но в частном порядке могу твердо сказать – этот молодой человек покончил с собой в тот же день, как был нами отпущен. Возможно, он раскаялся в своих преступлениях, возможно, просто испугался встречи с правосудием. Теперь мы этого уже не узнаем.

Элли замолчала, вспомнив их встречу в книжном магазине «Лотос». И потом, на улице у дома Виды – парень сидел, уставившись в пустоту, а рядом лежала синяя сумка. Это сейчас она знает, что в ней находился ребенок. Она могла с ним поговорить, но не стала. Что бы он ей сказал? Она хотела спросить у полицейского, как звали молодого человека, но решила, что вряд ли это уместно.

– Вы