Карамельных вроде нет, с облегчением заметила Пэт.

Она обошла здание школы с той стороны, с которой, по ее соображениям, должна стоять котельная. Когда Пэт шла вдоль окон, она машинально пригнулась. Пусть она пришла по приглашению Мэтта, после проступка в администрации не хотелось никому попадаться на глаза. Пэт пригнулась под очередным светлым окном, потом заглянула посмотреть, есть ли там кто-нибудь, и вдруг, замерев, поняла, что это когда-то был ее класс.

Он изменился, конечно же… Новая краска на стенах, новая мебель… все переставлено. Пэт не двигалась, ее перенесло в прошлое. Она вспомнила, как лучи утреннего солнца рассекали ковер, когда она заходила в класс увешанная сумками и с чашкой кофе в руках.

«Времена меняются, – твердо сказала Пэт себе. – Времена кардинально меняются».

Она уже собралась уходить, как вдруг дверь открылась и напугала ее. В класс зашел Сэм, прижимающий к груди стопку распечаток. Пэт наблюдала за тем, как он осторожно сел за стол, начал перебирать листы и достал из них один. Он внимательно его прочитал. И было столько грусти и усталости в этом долгом, немигающем взгляде… Даже на таком расстоянии Пэт понимала: что-то, что Сэм читал на этом листе, его расстроило.

Может, он получил еще одно анонимное письмо? Но пока Пэт наблюдала за ним, он сложил этот лист – и положил его в простой белый конверт. Сэм запечатал его и сунул в сумку, после чего вдруг бросил взгляд на дверь, будто боялся, что его заметят.

Это же… Это же не может быть Сэм…

Пэт вдруг поймала себя на том, что произносит эти слова вслух, топая по темной детской площадке, перешагивая разные игрушки. Она согнулась, прячась от ветра.

Сэм? Пэт вспомнила заряженного маленького мальчика, который рассказывал на уроках про головастиков.

Она вдруг споткнулась о пластиковый кукольный домик, раздался глухой удар и напугал ее.

Так, Пэтриша! Сосредоточься!

В сумерках она смогла разобрать объявление, видимо, написанное учителем ясельной группы: Охота на буквы! Давайте искать на площадке все, что начинается с буквы «С»!

С – столб! С – скамейка!

С – сильно напуганный учитель.

Дверь в котельную была приоткрыта.

– Мэтт? – Пэт толкнула дверь и осмотрелась. В помещении было темно-претемно, жарко и так сильно пахло опилками. Ей пришлось сделать шаг назад. – Мэтт? – Ответа не последовало, только глубокий, пугающий гул.

Пэт приоткрыла дверь еще шире. В полутемном помещении котел казался опасным существом. С одной его стороны светилась панель управления. Пэт сощурилась и смогла рассмотреть: топка 80 %. 80 %? Значит, он включен и топит прямо сейчас? В шесть тридцать?

Пэт достала фонарик. Комки пыли зашуршали в такт с дождем за дверью. Она чувствовала пыль даже в горле.

– Мэтт? – Она же не опоздала? Может, его позвали по делам?

Нашлась деревянная дверь, одна из ее панелей была застеклена, сквозь стекло виднелась только темнота. Пэт вдруг занервничала, но все равно заглянула в следующую комнату – та была завалена, кажется, деревянными пеллетами. Они шевелились, как будущий бисквит в блендере.

Пэт вдруг стало дурно. Затошнило, закружилась голова, мысли затуманились. Она сделала шаг назад, споткнулась и, хватаясь за дверь, почти вывалилась на площадку. Пэт согнулась, поставила руки на колени и жадно вдохнула прохладный вечерний воздух. Да что с ней такое? И где Мэтт?

Она достала телефон и набрала его номер – где-то на площадке раздался знакомый звук клаксона. Пэт дошла обратно до ясельной площадки. И тут она заметила то, что изначально приняла за обычный спортивный снаряд, – чье-то скукожившееся тело… В луче фонарика она разобрала пару ботинок. Их носы смотрели прямо в штормовое небо. Со странной беспристрастностью Пэт подняла фонарик на серое лицо, с полузакрытыми глазами и струйкой рвоты на подбородке.

С – строитель.

* * *

За вечер погода успела превратиться в «шторм дичайший», как говорил Дерек. Дождь долбил по окнам, ветер гулко шумел в дымоходах, сталкивал с места мусорные контейнеры и раскачивал деревья. С регулярной периодичностью ворота в садик Лиз – которым давно нужна новая щеколда – раздражающе скрипели, и в этот момент Лиз встревоженно выглядывала в окно. Молчание между ней и Дереком никуда не делось, но за несколько дней холодная, показная вежливость, с которой он удалялся в кабинет читать газету, растаяла и превратилась во что-то более приятное.

Они снова догоняли эфиры «Лучшего пекаря»: чье-то хлебное произведение только что театрально выпало с противня, когда его доставали из духовки. В этот момент раздался резкий, неприятный звонок телефона.

– Это твой, – сказал Дерек, ставя кулинарное кровопролитие на паузу. Выражение его лица снова стало холодным.

– Это Джен Старк, – сказала Лиз. – Я не хочу с ней разговаривать.

– Да возьми, – начал уговаривать Дерек, – вдруг что-то важное.

Звонок был с неизвестного номера. Лиз обладала высокой грамотностью во всем, что касалось мошенничества, поэтому на незнакомые номера просто не отвечала. Но какое-то предчувствие – благодаря такому же Тельма взяла трубку несколько дней назад – подсказало Лиз, что этот звонок игнорировать нельзя.

Голос в трубке был резким, даже грубым.

– Вы виделись с Сэмом?

– Простите? – Лиз присела за кухонный стол, стало заметнее, как за окном бушуют ветер и дождь.

– Я не знаю, где Сэм, – сказал ей голос, и в голове Лиз тут же возник образ: комната, заваленная детскими вещами, недовольная малышка, уставшая девушка.

– Мейси? – спросила она.

– Он трубку не берет. Обычно он допоздна не задерживается. Я без понятия, где он, – говорила девушка скомканно, бегло.

Лиз осмотрелась, ища ручку и блокнот, чтобы у нее появился хоть какой-то контроль в этом потоке нарастающей паники. Сэм не вернулся домой – он так никогда не задерживается, звонки уходят в голосовую почту… Она дозвонилась в полицию, ей велели просто сидеть и ждать.

Лиз слушала, повторяя за Мейси факты, и в ней самой начала расти паника. Она добавляла к этой картине дополнительную информацию: виноватые бегающие глаза, обгрызенные ногти, красное пятно на шее, которое он постоянно тер. Что же делать? Звонить в полицию? Но Мейси же уже пыталась…

Лиз заметила, что в дверях стоит Дерек и наблюдает за ней. Испуганный голос Мейси стер все ее намерения притворяться, что ничего серьезного не происходит.

– Это жена Сэма Боукера, – сказала Лиз. – Она не знает,