Но это их история, она настолько взрослая, что Снегин Аллу никогда не спрашивает: а как там мать?

Аллу наверняка уговаривали остаться, и даже за границей, навсегда, но она поняла, что нужна ему, Снегину. Чтобы он глупостей не наделал. И просто нужна.

Он даже не осознавал, что на лице широкая улыбка. И вид дурацкий. И кто-то больно задел локтем.

Алла тоже его наконец-то заметила и ускорила шаги, решительно отодвинув к багажной ленте у рамки телегу с горой чемоданов, на которую сделал стойку таможенник.

Снегин рванул к двери. Раньше он презирал тех, кто обнимается на эскалаторе или у фонтана в центре площади. И вообще: демонстрирует свои чувства в публичных местах. А теперь сам обнимал девушку на глазах у толпы. Он ее просто не замечал. Только Аллу. А та терпела. Хотя тоже не любила публичные обнимашки.

– Отпусти, задушишь, – сказала Алла, сжав руки на его шее покрепче. И Снегин понял, что неизвестно, кто из них соскучился больше.

Так и не выпуская Аллу из объятий, он повел ее к выходу из терминала, водя носом по завиткам на Аллиной макушке и ловя такой родной запах волос. И снова глупо улыбался.

– Такси-то закажем? – услышал Снегин, как через вату, которой заложило уши от избытка чувств. Встреча после долгой разлуки – это же пик эмоций! Аж дышать больно!

– Ах, да! – он отпустил Аллу и полез в смартфон. Такси обещали подать через десять минут. – Как отдохнула? – спросил, отодвигая любимую девушку от валящей к выходу толпы, которых уже осчастливили в плане такси, в Шарике с этим затык.

– Нормально, – в словах Алла как всегда была сдержанной.

И если бы не ее влажное сопение Снегину в джинсовую куртку, он подумал бы, что его не любят.

В такси они еще держались, чтобы не смущать водителя, но в лифте начали взахлеб целоваться. Ключ долго искал замочную скважину, у Снегина от нетерпения дрожали руки.

Наконец, они преодолели входную дверь. Единственное препятствие, которое сдерживало плотину самых разных чувств. Там, в этой бурлящей реке пенилась не только жажда близости, потому что оба были молоды и здоровы, и плоть требовала свое.

Щемящая нежность, тревога за любимого человека, беспокойство о тех, кто ему дорог… Да много чего намешано.

Но самое острое и пряное чувство они пили друг у друга из губ, забывая обо всем остальном. И торопясь оказаться в постели.

«Все как в первый раз», – счастливо подумал Снегин, глядя в потемневшие Аллины глаза. Хотя их первый раз не хотелось бы повторить, Аллу он побаивался, что оттолкнет или скажет что-нибудь обидное.

– Я люблю тебя, – сказал он, чувствуя себя ракетой, которая устремилась со старта в звездное небо…

… В постели они провалялись до вечера. Принесли пиццу, Алла достала подарки из объемного рюкзака.

– Это твоей маме.

– Духи? Настоящие французские?! Спасибо!

– Я не умею выбирать подарки, – виновато сказала Алла. – Знаю, что банально. Но у меня фантазии не хватает.

– Лучшим подарком будет, если в субботу мы приедем на дачу к моим родителям. Кстати, меня чуть консультантом не завербовали в магазин парфюмерии и косметики. А до этого администратором в салон красоты. Я и, правда, выгляжу почти как Лео? Тусовщик и обормот.

– Ну-ка, ну-ка… Расскажи мне о том, как ходил с маникюром…

– Да ну, ерунда…

– Нет, расскажи!

– Я по работе.

– А чем закончилось это твое дело о маникюре?

– Как ты сказала?! – он аж подпрыгнул.

Вот оно! А и Б сидели на трубе… Теперь понятно, кто этот врунишка Икс! Осталось только проверить догадку.

***

Он не стал звонить Ольшанскому и предупреждать о своем визите. Пашу надо хорошенько напугать. Выбить из колеи. Поэтому Снегин терпеливо долбился в домофон, а потом стал усердно терзать звонок на двери в квартиру Ольшанского.

Сердобольная старушка, вернувшаяся с утренней прогулки, сжалилась и впустила в подъезд, правда лишь после того, как изучила удостоверение сотрудника полиции.

Народ нынче бдительный, вышколенный мошенниками всех сортов, от «социальных работников» до «консультантов по инвестициям».

Снегин звонил и звонил, не собираясь уходить.

– Кто там? – раздалось, наконец, за дверью.

– Полиция. Снегин.

Дверь открылась. Паша был полностью одет. Видимо, просто не хотел впускать нежданного гостя, но проснулся Ольшанский еще пока домофон надрывался. До атаки на входную дверь. Знает кошка, чье мясо съела. Криминальный продукт, употребляя который запросто можно стать человеком системным: на зоне режим особый, его соблюдают все.

Снегин прямо в грязных кроссовках протопал в комнату. Грубо оставляя следы на идеально вымытом полу.

– Что вы делаете?! Так же нельзя! – стенал за спиной Паша.

– А так можно? – комп был включен, и Снегин просто щелкнул мышкой. – Смотри сюда.

Он нашел ту самую папку. Ольшанский затрясся.

– Есть разные нейросети. Их великое множество, как я уже успел убедиться. А некоторые даже поюзал. Одни изображение создают, другие могут оживлять уже готовые картинки. И фото. И даже с аудиотреком. Ты великолепный монтажер, признаю это. Фейки с Ариной ведь твоя работа.

– Я, я, я…

– Вот она, улика, – в папке хранились рабочие материалы. Фото Арины, которые Ольшанский наверняка стащил из айфона своей девушки и черновые ролики. Арина ню. Хорошо, что Снегин успел их разглядеть и понять, что это за девушка, прежде чем Паша вырубил тогда комп! – Не знаю, как на тебя вышел Кириани. Идея с фейками его?

– Не знаю я никакого Кириани!

– Врешь! Ты прокололся еще в первый мой визит. Я спросил, знаешь ли ты про свидание Арины с ред-флагом. Про Варину идею, из-за которой Селезнева оказалась в ресторане с этим типом. Заметь, ни имя, ни фамилию типа я не назвал. А ты спросил: «С Кириани?» Я это зафиксировал. Ты прокололся, Ольшанский.

– Но, но, но… Это все его родители!

– Да мне наплевать, кто это сделал. Ты не хакер, это само собой, ты творец. Работала по Селезневой целая команда. У папы Кириани денег до фига. Подозреваю, что это не первый заказ. Ты и раньше подобным промышлял.

– Нет! – в испуге закрылся руками Паша. – Клянусь!

– Так вот чем ты решил на жизнь зарабатывать. С иноагентами часом еще не связался? А то припаяют тебе терроризм.

– Нет! Я только с…

– С мошенниками?

– Не докажете ничего!

– Правильно. Этим не криминальная полиция занимается, а другое ведомство, гораздо серьезнее. Арина давно тебе не нравилась, и ты решил отомстить.

– Да это чистая случайность! Хотя не скрою: мне приятно было насолить этой стерве. Она меня ведь тоже не выносит. Но