– Я не знала, что Пэт была в школе, – сказала Тельма. И это была правда.

– Но вы знали, что она планирует прийти? – Кейли, как настоящий профессионал, уцепилась за этот крючок. Тельме инстинктивно захотелось то ли соврать, то ли признаться. Впервые она поняла, почему Виктория назвала ее Муссолини.

– Повторюсь, – сказала Тельма, – я не знала, что Пэт приходила в школу.

– У меня нет выбора – придется верить вам на слово. – В воздухе повисло недоговоренное: Вы же не рассказали мне про то письмо – про что еще не рассказываете?

– Что-то случилось? – скромно спросила Тельма.

– Вы имеете в виду, были ли еще письма? Как то, например, что пришло мне сегодня утром?

– Вам пришло еще одно?

– Воткнули под дворник моей машины, – сказала Кейли. – Нашла его только что, когда собиралась ехать по делам. Прошу вас, на этот раз никому, никому про него не рассказывайте.

Тельма последнее предложение проигнорировала.

– На машине? А камеры слежения ничего не показали?

– Мы проверим, но все не так просто. Должен приехать специалист по технике из траста, но пока никого не было.

– Понятно. – Тельма посмотрела на хризантемы. Столько всего надо было обдумать. – Как вы?

– Сначала мураши побежали, но сейчас есть проблемы поважнее. – Кейли явно была недовольна. – Тон письма резко изменился. – В голосе появилась смешливость. – Видимо, автор, кем бы он ни был, сам устал от своего коронного номера.

– Можете сказать, что вам написали? – аккуратно спросила Тельма.

– Кратко, приятно и по делу.

ТЫ НИКОМУ ТУТ НЕ НУЖНА.

ПРОВАЛИВАЙ УЖЕ, ТВАРЬ, ИЛИ ПОЖАЛЕЕШЬ!

ЭТО ТВОЕ ПЕРВОЕ И ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ.

– Может быть, уже пора, – сказала Тельма, – обратиться в полицию? Как думаете?

– Я так не думаю! – Ответ выплеснулся вместе с гневом. – И что, по-вашему, я им скажу? Кто-то шлет письма, но мы понятия не имеем кто? – Голос Кейли изменился, в нем появилось терпение и почти натянутая сдержанность. – Тельма, поймите, ко мне не раз приходили сотрудники и повторяли, что не хотят, чтобы эта история выходила за пределы школы. Я понимаю, что все уже знают про Иэн и Николь, но, слава богу, на этом пока все.

– Но сегодняшнее письмо, и то второе…

– Полиция ничем не сможет нам помочь, Тельма. Кому-то хочется навести шумиху – пусть! Пусть шлют мне письма сколько угодно. У меня есть дела поважнее – целая школа.

Разговор был окончен, Тельма еще какое-то время посидела в раздумьях. Она почувствовала приступ злости на Пэт – Тельма представляла, насколько неосторожно и необдуманно она могла полезть в отчеты. Хотя что злиться. Она прекрасно знала, что Пэт задумала.

Тельма подняла тяжелый взгляд на алтарный крест. ЭТО ТВОЕ ПЕРВОЕ И ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ… Угрозы и гадкий тон нового письма вдруг сделали ситуацию по-настоящему серьезной. Плохое предчувствие раздувалось бешеными порывами и волнами, совсем как усиливающийся ветер за окном. Как там говорилось в Евангелии от Иоанна? «Ветер дует, где хочет. Ты слышишь его шум, но не можешь определить, откуда он приходит и куда уходит. Так же и с каждым рожденным от Духа»[33]. Как-то так. Правда, эти слова про Дух Святой, а не про гадкие письма.

Из головы не выходил голос Кейли – обвиняющий, терпеливый, уставший – голос потерянного человека… До этого разговора Тельма была уверена, что Кейли держит ситуацию под контролем… но теперь?

За окном ветер ворошил деревья… Далекого моря звук напоминал…

Лиз взяла трубку после второго гудка.

– Прости меня, пожалуйста, – сказала Тельма. – Ты была права, пора что-то делать.

После разговора с Лиз она уже засобиралась домой, но телефон зазвонил второй раз за двадцать минут. Тельма сразу подумала, что это Лиз перезванивает, чтобы уточнить что-то по их завтрашней встрече, но потом вдруг испугалась, что это Кейли с еще более тревожными новостями.

Но она не угадала. Номер незнакомый, но точно из Брэдфорда. Второй раз за день Тельму охватило чувство, что на звонок нужно непременно ответить.

Глава 22,

В которой обсуждается расписание психически нездоровых людей и мысли про природу сновидений

– Прости меня! Мне так стыдно! – Расстроенная Пэт отодвинула от себя тарелку с пирогом из Мелмерби, от которого съела только кусочек.

– Откуда ты могла знать, что все так сложится, – спокойной сказала Тельма. Какой смысл копить враждебность, когда ее и так повсюду предостаточно?

– Я сразу двоих человек подставила перед Кейли Бриттен, – жалобно сказала Пэт. – Тебя и Линду.

– Не переживай, у второй в арсенале уже столько проступков, что хватит вооружить страну, – сказала Лиз.

– Все равно переживаю. – Пэт по-настоящему волновалась. Бутылка розового просекко совершенно точно не окупит ее проступок. После всего, что ей рассказали подруги, Пэт понимала, что даже целый ящик тут не поможет.

– Ну, в моем случае у Кейли был повод злиться, – сказала Тельма.

– Какой? – спросила Лиз. – Ты помогала ей!

– Представь себя на ее месте, – спокойно начала Тельма. – Кто-то закидывает твою школу ядовитыми анонимными письмами. Каждый день тебе приходится задаваться вопросом, кто это делает. Представьте: смотреть в глаза всем, кто тебя окружает, и подозревать… И вот появляется человек, которому, как тебе кажется, ты можешь доверять, а за твоей спиной он участвует в чем-то подозрительном, пытается проникнуть в школьные отчеты. – Тельма подняла руку, потому что и Пэт, и Лиз собирались ее перебить. – Я не говорю, что так и было, я говорю, что она вполне могла так решить.

– Я так понимаю, ты ведешь к тому, что нам пора отпустить эту ситуацию, – немного мрачно сказала Лиз.

– Нет, – ответила Тельма. – Совсем наоборот.

– Почему? – встряла Пэт. – Она что-то еще сказала?

– Дело не в словах, – уточнила Тельма, – а в ее голосе.

– И какой он был? – спросила Лиз.

Тельма сделала паузу и посмотрела на подруг.

– Испуганный, – только и сказала она.

* * *

– Так, – в какой-то момент начала Тельма. – Давайте прикинем факты. – Они просидели за своим круглым столиком в углу вот уже полчаса, но ни к чему значительному не пришли. Столько всего нужно было обсудить, столько иметь в виду; как только одна из них озвучивала какую-то мысль, вторая перебивала своей точкой зрения, какой-то деталью, которая раньше не была учтена. Остальным посетителям садового центра тем туманным утром они казались обычными пожилыми женщинами, обсуждающими что-то явно несерьезное: семьи, друзей или грядущий шторм.

– Что мы знаем точно? – спросила Тельма.

– Много чего, – ответила Лиз. – Кто-то рассылает мерзкие анонимные письма, которые обидели многих людей и навредили им. – Говорила она быстро и уверенно, как любой человек, излагающий очевидные