В тот вечер Сойер пришел домой позже обычного. Я ушла наверх принять душ и не слышала, как он вошел и поднялся по лестнице. Выйдя из душа, я вздрогнула от неожиданности, но ничего не сказала. Он просто стоял и смотрел на меня. Я никогда не чувствовала себя настолько уязвимой, настолько обнаженной. По лицу стекала вода, и я вытерла ее, а затем инстинктивно прикрыла грудь.

– Не надо, – тихо сказал он.

Я опустила руки. Сойер оглядел меня дюйм за дюймом, будто впервые видел мое обнаженное тело. Мне было почти тридцать, и я уже начала отмечать разницу с собой двадцатилетней. Тело потеряло упругость, появились новые складки, следы прожитых лет. Видел ли он эти изменения? Замечал ли все это?

Сойер посмотрел мне прямо в глаза, и все встало на свои места, как в решенном математическом уравнении.

Меня увидели.

Его руки скользнули от моей талии вверх к шее, и он притянул меня к себе.

– Мне больше никто не нужен. Только ты.

Сойер приблизился к моим губам. Я схватила его за плечи, он поднял меня и усадил на стол. Мы задышали в унисон, охваченные одновременно яростью и любовью. Когда все закончилось, я вскрикнула. Он тяжело выдохнул, дрожа всем телом. Мы не отпускали друг друга, мои влажные пряди холодили ему спину.

Я хотела, чтобы это никогда не заканчивалось.

Четыре месяца спустя мы купили старый фермерский дом в пригороде. В тот день, когда агент по недвижимости показал его нам – выцветшая белая краска местами облупилась, качели на крыльце наполовину провисли, – мы посмотрели друг на друга и все поняли.

Это будет не очередной «временный» дом. Это будет наш дом.

Желтые и синие стеклышки в маленьком круглом окне над входной дверью светились обещанием новых возможностей. В следующие пару месяцев мы потратили все, что у нас было, на восстановление дома. Скелет остался, но многое пришлось обновить. Мы сорвали со стен старые обои, которые высохли и частично отслоились, заменили их свежим слоем краски, положили вагонку в прихожей и толстую мраморную плиту в качестве кухонной столешницы. Предстояло еще много работы, но у нас в запасе была уйма времени… по крайней мере, так нам казалось. Всем так кажется. Маленькая невинная ложь, которая все глубже и глубже уводит во тьму.

Наши отношения постепенно восстановились. Мы не были прежними Айлой и Сойером. Это было невозможно. Но мы прошли через все вместе и по-прежнему надеялись жить долго и счастливо.

Друг с другом.

Глава 44

1996

Однажды маленькая девочка украла рыцаря.

Маленький мальчик спросил, как ее зовут, а потом уронил рыцаря в траву и убежал. Она пригнулась, чтобы получше рассмотреть. Мягкая трава была покрыта утренней росой, и когда девочка подняла фигурку, та едва не выскользнула из ее маленькой руки. Крошечный рыцарь, которого она решила сохранить.

Когда-нибудь я тебя верну. Когда-нибудь отдам тебя обратно.

Девочка пошла домой и надежно спрятала его в ящике, где он и лежал бо`льшую часть времени. Порой она доставала его и подносила к свету, вертела в руках, а затем прятала обратно.

Мальчик рос, и она тоже. Их невинность таяла с каждым днем, словно ее тонкий слой понемногу разрушался под воздействием жизненных невзгод. Мальчик испытывал душевные страдания, и она тоже. Но они тянулись друг к другу. Их пальцы, едва соприкоснувшись, разъединялись. Их носило ветром туда-сюда, пока, наконец, каждый из них не погрузился в свой собственный мир. И он перестал быть маленьким мальчиком.

Когда она решила вернуть украденного рыцаря, он обещал хранить его до конца своих дней. И она будет ждать.

Ждать его возвращения. Ждать своего украденного рыцаря.

Но будет ли она помнить? Будет ли помнить о своем рыцаре все до мелочей?

То, как он напевал за едой. Как наклонял голову, чтобы взглянуть поверх темной оправы очков, лежа в постели с книгой. Кривую улыбку, с которой он наклонялся и целовал ее в щеку. Часы, которые он носил на протяжении всей учебы в старшей школе и колледже: коричневый кожаный ремешок выцвел и обтрепался по краям. То, как он поворачивал циферблат.

Как хмурился его лоб, с надеждой и волнением, когда он попросил ее выйти за него замуж. Запах дождя, и то, как ее ступня ударилась о его колено, когда он с поразительной легкостью поднял ее. Как еще раз прошептал это ей на ухо, и она ответила «да». «Да, да», – выдохнула она ему в ухо, и он крепко прижался к ней, заставив почувствовать себя такой желанной и нужной, как никогда в жизни. Прикосновение его пальцев на своих волосах, и стекающие по ним капли дождя. И сладостную дрожь, пробегавшую по позвоночнику.

Однако некоторые вещи ускользали из памяти, как вода сквозь пальцы. Ей никак не удавалось вспомнить точный оттенок его волос, и она впадала в панику, гадая, был ли он на самом деле ярче, сильнее ли отливал золотом. Или это только на свету? И его волосы были темнее, когда она их касалась? Почему, закрывая глаза и отыскивая это в памяти, она не могла сказать наверняка?

Она будет злиться на себя за то, что не может вспомнить. Злиться, что не подумала все сохранить, настоять каждую секунду, как настаивают чайный пакетик в горячей воде, вращая за ниточку, пока содержимое не становится крепким и насыщенным.

Из бесчисленных мгновений, проведенных рядом с ним, она запомнит ничтожно мало.

Но будет помнить все о том дне, когда ушел ее рыцарь.

Глава 45

16 декабря 2017

Сойер замер, глядя в окно.

– Что там?

Я проследила за его взглядом, пытаясь увидеть то же, что и он.

– Снег идет.

Порой мне снится, что я опять в нашем фермерском доме в тот декабрьский день. То же белое стеганое покрывало на кровати с чугунным изголовьем, тот же запах краски, которой мы выкрасили стены спальни. Мне следовало закрыть глаза и вновь погрузиться в сон. Сказать Сойеру, чтобы оставался со мной в нашей постели. Остановить время.

Но я этого не сделала.

Мы вместе встали с кровати.

Он спустился в кухню и сварил кофе, как обычно. Затем сполоснул кофейник и фильтр – я услышала звук льющейся воды. Деревянный пол холодил босые