Несколько секунд подполковник обдумывал услышанное, после чего поинтересовался:

– Это единственное совпадение?

– Три года назад Таисия Калачёва проходила свидетелем по делу об убийстве Вениамина Колпацкого, жениха её близкой подруги.

– Не помню такого дела.

– Колпацкого убили в Подмосковье, – рассказал Феликс. – Поздним вечером, на пустынной, не часто используемой дороге. Преступник использовал нож.

– Продуманная и безукоризненно исполненная атака? – понял Шиповник.

– И при этом – никакого мотива. Во всяком случае, расследование его не обнаружило. Вениамин Колпацкий был честным, законопослушным и очень мирным человеком, у которого, наверное, даже в школе врагов не было. Тем не менее его заманили…

– Именно заманили? – вновь перебил Феликса начальник.

– Вениамин получал инструкции по эсэмэскам. Среди них был приказ явиться в то место и в то время.

– То есть один враг у него всё-таки был?

– Но найти его не удалось, – ответил Вербин. – Таким образом, я вижу три очень похожих убийства. О первом Таисия написала в романе, по второму делу проходила свидетелем, третье…

– Третье убийство связано с ней почерком и твоим разговором с Пашей.

– Подозрениями Паши, – уточнил Феликс.

Шиповник с ним согласился. Потёр шею, невидяще глядя на лежащую на столешнице авторучку, затем спросил:

– Другие интересные детали есть?

– Не настолько очевидные, как почерк убийцы, – ответил Вербин.

– Рассказывай.

– Первое. Карина Дубова – невеста Вениамина Колпацкого и подруга Таисии Калачёвой, которая тоже проходила свидетелем по делу Колпацкого, соврала о том, как познакомилась с Калачёвой.

– Ты это знаешь точно или показалось?

– Я сделал такой вывод во время разговора. Давить не стал, не увидел необходимости, но точно понял, что Дубова скрывает информацию.

– Какую именно?

– Что они с Калачёвой не просто познакомились в клубе, случайно оказавшись в одной компании, а через бывшего жениха Калачёвой по имени Владимир Пелек.

– Как Дубова рассказала тебе о знакомстве?

– Познакомились в клубе.

– А как должна была рассказать? – не понял Шиповник.

– Ну…

– Вот тебе и «ну». Она могла не захотеть углубляться в детали, решила, что это не важно, а запнулась перед ответом, потому что обдумывала: говорить или нет? Общаясь с нами, люди становятся осторожными.

– Это мне известно, Егор Петрович.

– Но ты всё равно будешь искать чёрную кошку в тёмной комнате?

– Я загляну в комнату, с вашего позволения, – ровным голосом произнёс Вербин. – Из любопытства.

– Хорошо. – Шиповник улыбнулся. А в следующее мгновение чуть нахмурился. – Пелек… Почему фамилия кажется мне знакомой?

– Говорят, его показывают по телевизору, но я ещё не проверял.

– Ты сказал Владимир Пелек?

– Он был женихом Таисии и погиб восемь лет назад. А по телевизору показывают его отца, Михаила Пелека. Поэтому вам знакома фамилия. – Вербин выдержал короткую паузу и ехидно добавил: – Не думал, что у вас есть время смотреть телевизор.

Подполковник ответил выразительным взглядом и задал следующий вопрос:

– То есть две подруги с интервалом в пять лет потеряли женихов?

– Очередная неочевидная, но интересная деталь. Я её ещё не обдумывал.

– Почему?

– Только что узнал, – развёл руками Феликс. – И сразу поспешил к вам.

– Это ты правильно сделал, – одобрил Шиповник. – Ладно, с Пелеком разберёмся. Но если Дубова и Калачёва познакомились через жениха Калачёвой, а жених погиб… Кстати как?

– Автокатастрофа.

– Не криминал?

– Нет.

– Значит, трагедия, тяжёлые воспоминания… Это может объяснить, почему Дубова не захотела углубляться в детали. Они ведь были друзьями?

– Очень близкими, как я понял.

– Ну, вот.

– Я пока ни в чём не подозреваю Дубову, просто отметил, что она не была со мной до конца откровенна, – негромко произнёс Вербин. – Помимо вопроса о знакомстве с Калачёвой, мне не понравились ещё два её ответа, но они могут быть вызваны её отношением к Калачёвой.

– Что не так с отношением? – быстро спросил подполковник.

– Дубова ненавидит Калачёву, поскольку та спала с её женихом.

– Хм… Это стало известно после его смерти?

– Так точно.

– Любопытно.

– Очень любопытно, Егор Петрович, потому что, по словам сестры Вениамина Колпацкого, у них с Дубовой были идеальные отношения. И бабником Колпацкий не являлся.

– Это ни о чём не говорит.

– Согласен, не говорит, но пищу для размышлений даёт. – Вербин заглянул в записную книжку. – Ещё я поговорил с издателем Калачёвой и её первым редактором.

– Это зачем? – не понял Шиповник.

– Спрашивал, могла ли она написать роман?

– А что не так с романом?

– В том то и дело, что всё так. Даже слишком так. – Феликс улыбнулся. – Это очень хорошая книга, написанная начитанным, глубоко образованным и очень опытным человеком, имеющим очевидный литературный дар.

– И что из перечисленного ты не нашёл в Калачёвой?

– В первую очередь – опыта, – ответил Вербин. – Остальное я не проверял, не было возможности, но не могу понять, откуда он мог взяться у молодой женщины, весьма далёкой от нашего с вами мира.

– Феликс, не говори ерунды, – поморщился Шиповник. – У неё наверняка были консультанты из числа сотрудников, они и помогли.

– Ну, да…

– Это единственное, что вызывало у тебя сомнения в авторстве Калачёвой?

– Я просто задавал вопросы, – буркнул Вербин.

– Ответы тебя удовлетворили?

– Нет.

– Я так и думал.

Однако строгость Шиповника была напускной: он знал, что во время расследования Феликс ставит под сомнение все факты, и подполковника такой подход устраивал.

– Эммануил Тюльпанов, издатель, прочитав рукопись, решил, что автор – полицейский, причём достаточно опытный, – рассказал Вербин. – У Сергея Блинова, редактора, первого человека, которому Калачёва показала рукопись, таких сомнений не возникло, однако мои расспросы заставили его начать сомневаться.

– Умеешь ты людей доставать.

– Ваша школа, Егор Петрович.

– Поговори мне.

– Извините.

Шиповник вновь потёр шею, не сводя взгляд с лежащей на столе авторучки.

– Накопал ты много интересного, но что с версией? Кто убил Пашу? Калачёва?

– Нет.

– Проверил её алиби?

– Да.

– Тогда кто?

– Как только у меня появится подозреваемый, вы первым о нём узнаете.

– Почему тебе интересно, кто в действительности написал книгу?

– С книги всё началось, Егор Петрович, с тех пяти убийств, которые произошли пять лет назад. И отсутствие результатов у Шерстобитова даёт ещё одно основание предполагать, что мы идём по правильному следу. Пашу убили, потому что он заинтересовался книгой Калачёвой, по-настоящему заинтересовался. Кто-то этого испугался и убил его.

– Стоп. – Шиповник выставил перед собой руки ладонями вперёд. – Не так быстро. Сейчас ты исходишь из того, что убийца, описанный в романе Калачёвой, существует на самом деле?

– Иначе зачем убивать Пашу? – задал логичный вопрос Феликс.

– Тут я согласен – незачем. Но если ты уверен, что всё дело в романе, то нужно понять, зачем он был написан.

– Калачёва – журналистка, то есть не чужда литературе и, возможно, всегда мечтала написать