– Мне здесь неуютно, я ухожу.

В тот же миг она ухватила меня за руку, вынудив остановиться, окинула бар пристальным взглядом и кивнула на свободный столик в глубине.

– Ладно, двинули туда, там будет потише. – Она вручила мне стакан с ярким розовым напитком. – Захвати вот.

Я не собиралась даже губы мочить в этой жидкости, но, когда мы дошли до места – если там и было потише, то совсем ненамного, – поставила стакан на столик и сама опустилась на стул. Детектив Чемберс сидела рядом, оглядывая публику, поэтому я воспользовалась возможностью и кинула на нее короткий изучающий взгляд. На этот раз вместо блузки с цветочным принтом и благоразумных синих брюк на ней было надето шелковое платье цвета темного мха, на фоне которого ее глаза сияли ярчайшей голубизной. Волосы тоже не были стянуты в хвост, а падали на плечи мягкими волнами.

– Теперь я могу получить адрес? – спросила я, поспешно отведя взгляд.

Детектив Чемберс не торопясь пригубила свой напиток.

– Конечно. Но сначала я хочу узнать твое мнение по одному предмету.

– Мое мнение?

Она повернулась ко мне вместе со стулом.

– Что ты думаешь о Робертсе?

– О детективе старшем инспекторе Робертсе, – поправила я. – У меня нет мнения касательно него, поэтому дайте адрес и я просто пойду.

Я соврала, у меня имелись весьма четкие представления об инспекторе Робертсе, но я не собиралась делиться с детективом Чемберс, поскольку подозревала, что она воспользуется ими в своих целях.

– А у меня есть, – сказала она. – Он уборщик.

Я нахмурилась.

– Уборщик?

– Да, и негодный. Он просто заметает все под ковер. Столько дел он не довел до суда только потому, что не дал себе труда собрать достаточно улик для Королевской прокурорской службы. – Она сделала глоток. – Знаете, у него прямо дым из ушей пошел, когда он узнал, что я читала эти дела, и совершенно ясно почему: он не хочет, чтобы я узнала, как халатно он исполняет свои обязанности и сколько ошибок допускает.

У меня было много определений для инспектора Робертса как полицейского: склонный к манипуляциям, хитрости, усложняющий дело, напускающий туману, нерациональный… но «халатного» среди них не значилось. Я знала, в каком часу он каждый вечер уходит из кабинета, знала, сколько работает внеурочно, и сомневалась, что детектив Чемберс была предана своему делу хотя бы вполовину так, как он.

– Вот и с Аароном Беннеттом повторяется та же история, – продолжала она. – Он снова все заметает под ковер. Вы в курсе, что его родители приходили ко мне?

Я была не в курсе и, стоит признать, удивилась. Зачем они так поступили, когда я уже пообещала им помочь?

– Зачем?

– Конечно же затем, что их привело в негодование решение Робертса закрыть дело.

Сердце у меня упало – меньше всего мне было нужно, чтобы детектив Чемберс влезала в мое расследование.

– Это решение принял не он, – возразила я, – а суперинтендант. – Детектив Чемберс состроила гримасу, которая ясно дала понять, что она в курсе. – И что вы им сказали?

– Что я ничего не могу сделать, поскольку дело закрыто. – Я почувствовала, как расслабились от облегчения плечи. – В любом случае, – добавила она, – меня не интересует нарик-идиот, случайно устроивший себе передозировку.

Я нахмурилась – Борщевика можно было назвать кем угодно, но не идиотом. Детектив Чемберс, должно быть, заметила мое неудовольствие и сменила тему.

– Так вот, скажите, вы предпочитаете Барбарис при исполнении или в неофициальной обстановке?

– Прошу прощения?

– Я вам нравлюсь больше, когда исполняю обязанности полицейского или в обычной жизни? Вы вот нравитесь мне в костюме вашего старика, но когда я увидела вас в лаборатории, в белом халате… Что могу сказать – впечатляющая картина. Я восхищаюсь умными женщинами.

Я покачала головой, услышав подобную чушь.

– Халат – необходимый атрибут работы в лаборатории, обеспечивающий безопасность.

По какой-то непостижимой для меня причине детектив Чемберс рассмеялась.

– Ты такая уморительная, – сказала она, успокоившись. – Забавная и умная, такое сочетание с ума сводит. – Все еще улыбаясь, она склонила голову к плечу. – А твоя подруга с громким голосом – как ее зовут?

Я не ответила: это детектива Чемберс не касалось.

– Так как ее зовут? – повторила она.

– Матильда.

– Матильда… звучит по-иностранному. И акцент у нее какой-то не английский. Откуда она?

Это детектива Чемберс совершенно не касалось.

– Из Португалии.

– Из Португалии, миниатюрная и умная. Какие шансы у спортивной девчонки из долины перебить ее достоинства? – Я бросила на нее быстрый взгляд, не на сто процентов уверенная, что правильно поняла, но внезапно детектив Чемберс добавила: – Но мне кажется, что она дорожит тобой куда больше, чем ты ей.

Это не было вопросом. По крайней мере, я так решила, поскольку не услышала в конце вопросительной интонации, а значит, детектив Чемберс высказала предположение, и к тому же оскорбительное.

Я неодобрительно засопела:

– Матильда – мой лучший друг, и я очень ей дорожу.

Детектив Чемберс фыркнула.

– Мне так не кажется.

– Что вы подразумеваете?

– Ты вытерла щеку после того, как она тебя чмокнула.

– Это… – начала я и внезапно смутилась. – Это не показатель, я просто не терплю соприкосновения с чужими телесными жидкостями.

Детектив Чемберс не сразу заговорила снова:

– Но…

Я бросила на нее быстрый взгляд – она смотрела на меня, прищурив глаза и напряженно сдвинув брови.

– Что? – переспросила я.

Ее глаза сузились еще сильнее.

– Неважно, это не мое дело.

Я встала из-за стола.

– Не ваше, совершенно определенно это не ваше дело. А теперь дайте мне адрес, прежде чем озвучите очередное оскорбление.

Детектив Чемберс тоже встала.

– Извини, я иногда слишком прямолинейна – это у нас общее. – Она вынула из сумки листок бумаги. Я выжидающе уставилась на него. – Если честно, я пригласила тебя выпить, чтобы понять, что ты за человек. Есть ли у нас шанс сблизиться. Хоть малюсенький. Видишь ли, я слегка запуталась. – Я протянула руку за листком, но детектив Чемберс не отдавала его. – Но, полагаю, шансов никаких. По крайней мере, с твоей стороны. К тому же хоть ты и не особо привязана к своей подруге, я понимаю, что ты никогда не станешь искать ей замены.

Этот разговор начал меня