Конечно, мне хотелось бы скорее навестить Киру. Но приятное было решено оставить на вечер.

В усадьбе готовились к обеду. Ирина в длинной летящей тунике хлопотала вокруг стола на веранде, ее супруг в рубашке, напоминающей косоворотку, лениво развалился в плетеном кресле, листая какой-то журнал. Живая иллюстрация к чеховским пьесам. Гостей явно не ждали, накрыто было на двоих, но по всем правилам этикета – с полотняными салфетками, красивой посудой и букетиком садовых цветов в фарфоровом кувшине. Я заметил, как при моем появлении хозяева обменялись взглядами – получив молчаливое одобрение мужа, Ирина тут же пригласила меня составить им компанию и принесла третий комплект тарелок и приборов. Отказываться было неудобно, да и домашний мясной рулет, поданный на блюде с запеченными овощами, пах так соблазнительно, что слюнки текли. За обедом мы вежливо говорили на общие темы, стараясь не касаться происшествий, которые, собственно, и были причиной моего визита.

Когда хозяйка подала кофе, я достал из папки фотографии, сделанные в Москве, и передал их Круглову.

– Мы ждем официального отчета экспертов, но уже сейчас ясно, что со дна водохранилища подняты останки вашей родственницы, Олег Владимирович. Сходство с портретом очевидно. Как только все формальности будут завершены, вы сможете захоронить ее по всем правилам.

– Ириша, ты только посмотри! Это же потрясающе! А ведь мне никто не верил, все считали рассказы бабушки Лизы выдумкой, семейной легендой. Она же оказалась права! Ее сестра действительно не оставила свой монастырь. Как вы думаете, ее могут представить на канонизацию? Я тут читал, что сейчас многих погибших за веру причисляют к лику святых. Господи, это необыкновенно! – Круглов был так обрадован и возбужден, что, казалось, забыл о краже картины и других печальных событиях. Он принес из дома бокалы и бутылку шампанского, настоял, чтобы мы с Ириной выпили с ним за чудесное воскрешение из небытия Анастасии-Феоктисты.

– Необходимо показать это изображение Кире Юрьевне. Знаете, я попросил ее написать копию портрета. У вас нет никаких новостей о нем? Я понимаю, что поиски могут затянуться. И вообще не дать результата. А портрет должен быть в нашей семье, особенно теперь, когда мы знаем судьбу его героини. Или так говорят про книги? Ну ничего, вы меня понимаете. Пусть это будет не оригинал, но главное, что сохранится ее образ для потомков.

Олег залпом осушил бокал. Ирина тоже была впечатлена и с изумлением рассматривала снимки.

Решив оставить Кругловых одних, я поднялся.

– Не беспокойтесь, я передам Деминой копии фотографий, с вашего разрешения. Все равно планирую к ней заглянуть, уточнить кое-какие вопросы. Буду держать вас в курсе расследования. – Мне уже не терпелось уйти и воспользоваться этим предлогом, чтобы скорее увидеть Киру.

Хозяева не стали меня задерживать, кажется, они даже не заметили моего ухода, увлеченные обсуждением неожиданных новостей…

Встречу с Кирой пришлось отложить. У машины меня поджидал Слава, жующий пирожок, с бутылкой минералки в руке. Стало даже стыдно, что я рассиживался за столом, пока мой помощник работал.

– Я и вам купил. – Он махнул рукой на капот, где лежал пакет с пирожками. – Не хотите? Ну мне больше достанется. Побывал я у фельдшера. Никто из деревенских на отравления или что-то похожее не жаловался. За последний месяц было несколько бытовых травм: кто косой порезался, кто с велосипеда неудачно упал.

Славка, дожевав пирожок, заглянул в свой блокнот.

– Два случая ангины, это в такую жару-то. Обострение гипертонии с госпитализацией в районную больницу. И аллергическая реакция на укус пчелы. В остальном обычные обращения постоянных пациентов с хроническими болячками. Но это еще не все. Были вызовы к отдыхающим в отель и на турбазу. Тепловые удары – три раза. Солнечные ожоги, вывих лодыжки. Ушибы – последствия небольшой потасовки между подвыпившими туристами. С ними участковый разобрался. И вот кое-что интересненькое. – Курочкин перелистнул страничку. – Жалобы на тошноту, головокружение, озноб, тахикардию. Похоже на наши признаки. Но фельдшер решил, что это от перегрева и стресса.

– И кто жаловался?

– Наши знакомые, участники экспедиции Фадеев и Аветисян. И было это 22 июля, вечером того дня, когда утонула Даша Корзун.

– Так, может, и правда от пережитого волнения? Мы материалы по Фадееву не отправляли на токсикологию?

– Нет, там же все очевидно – запутался в цепях, несчастный случай. На всякий случай позвоню экспертам, если что осталось, пусть проверят.

– Не в курсе, Аветисян и третий их товарищ, Запольский, еще не уехали? Давай-ка метнемся в отель, вдруг они здесь. Надо выяснить подробности. Пирожки не забудь, только не кроши в салоне.

Дайверов мы застали в том же домике. Тигран разбирал какие-то записи, фотографии, которыми был завален обеденный стол. Матвей лежал на диване, уткнувшись в ноутбук. Наши вопросы их явно удивили.

– Да ерунда это какая-то была. Солнце, магнитные бури. Нервничали, конечно, особенно Роман. Может, съели еще что-то несвежее, нам в тот день не до готовки было, хватали что под руку попало. А Матвей-джан увидел доктора и к нам позвал. Ну мы уголь активированный попили, водички, успокоительные капли он нам оставил. К утру были в порядке. А в чем дело?

– Так, формальная проверка. Работа у нас такая – проверять все, что связано с расследованием. А вы у нас свидетели, – ловко объяснил Курочкин. – Кстати, долго еще пробудете в Леськово?

– На днях уезжаем, как только завершим атрибуцию последних находок, – Аветисян показал на гору бумаг, – и отправим их в институт.

Можно было бы на этом закончить, но полковник Чудаков учил нас досконально изучать все детали, даже самые незначительные.

– А вы не припомните, Тигран, что именно ели в тот день? Может, в ресторан ходили?

– Нет, не ходили никуда. Что в холодильнике было, то и ели. Сыр, колбасу, хлеб. Молоко пили. А бутылки пустые ваши коллеги из полиции у нас потом из мусорного мешка забрали зачем-то, – вспомнил Аветисян.

– Вы все его пили?

– Нет, я не пил, – отозвался с дивана Запольский. – У меня непереносимость лактозы с детства.

– И как вы себя чувствовали в тот день, не помните?

– Да нормально, как обычно. А ребятам действительно было плохо, потому доктора и позвал.

– Нам придется записать ваши показания. Слава, садись, оформляй протокол. Постарайтесь вспомнить, где и когда вы это молоко покупали.

Тигран развел руками:

– А что тут вспоминать? Нам его накануне вечером из усадьбы Кругловых принесли. Сама хозяйка, Ирина-джан, так ведь, Матвей?