Вертолет завис в воздухе в паре сотен ярдов перед «БМВ», качнулся вправо, влево, а затем почти неощутимо коснулся колесами земли, и пилот, не выключая двигателей, скомандовал:

– Вперед!

Тернер стащил с головы шлем, схватил сумку, распахнул дверь и спрыгнул на дорогу. Парамедик последовала за ним. Отбежав на безопасное расстояние от винта, она обернулась и показала пилоту два больших пальца.

38

3 сентября, вторник

Тернер бросился к «БМВ» и на секунду задержался для визуальной оценки повреждений, ведь по состоянию кузова можно сделать множество выводов о травмах пешехода.

В случае с недорогими старыми автомобилями достоверным маркером скорости являются следы торможения – но не на мокрой дороге, да и протекторы современных «БМВ» почти не оставляют следов на асфальте. Позже в отделе дорожных происшествий рассчитают скорость автомобиля, основываясь на данных бортового компьютера и записях с местных камер видеонаблюдения, после чего воссоздадут картину происшествия в соответствующей программе.

Тернер взглянул на капот: номерной знак расколот надвое, на бампере глубокая вмятина. Стало быть, удар пришелся по ногам мальчика. Скорее всего, обе сломаны, но остается надежда, что коленные чашечки не пострадали, что благоприятно скажется в будущем на способности ходить – при условии, что пострадавший выживет.

При лобовом столкновении транспортного средства с пешеходом происходит одно из трех: жертва оказывается под колесами, ее отшвыривает в сторону или подбрасывает вверх, и в нынешнем случае события развивались по третьему сценарию.

Круглое отверстие в центре усиленного ветрового стекла указывало на то, что сила удара была значительной. Такую дыру мальчик мог пробить только головой, как наиболее твердой частью своего тела. Тернер присмотрелся к паутине трещин: не осталось ли на стекле прядей волос, фрагментов кожи или следов крови. Заметил и то, и другое, и третье.

Он перевел взгляд на крышу и увидел вмятины, где тело мальчика отскочило от металлической поверхности, прежде чем упасть на дорогу.

Скверно.

Они с Данвуди пробежали мимо автомобиля. Женщина, должно быть свидетельница несчастья, поддерживала мальчика за шею и, похоже, понимала, что делает.

«Подготовка по оказанию первой помощи, – смекнул Тернер. – Это хорошо».

Рядом с пострадавшим стояли на коленях двое полицейских.

– Что у нас тут, «оставайся-развлекайся» или «хватай-беги»? – шепнула Тернеру Данвуди.

Классический юмор висельника, позволяющий сохранить присутствие духа в ситуациях, когда больше всего хочется сесть и разрыдаться.

– Второе, – шепнул он в ответ.

Перепачканное кровью лицо мальчика приобрело алебастровый цвет. Тернер присел на корточки и незамедлительно прощупал пульс.

Слабый. Дурной знак.

39

3 сентября, вторник

Через полтора часа после утреннего брифинга Рой Грейс стоял у двери кабинета Кассиана Пью. Он давно привык к этой игре. Помощник главного констебля частенько вынуждал его ждать не меньше часа, и лишь по одной причине: Пью мог себе это позволить. Он демонстрировал власть, но при случае Грейс не упускал возможности отыграться. Детский сад… К начальнику он явился чуть позже половины одиннадцатого и с тех пор полчаса топтался у двери.

Наконец из приемной выглянул секретарь Пью:

– Шеф говорит, вы можете войти.

Зазвонил рабочий телефон. Грейс не стал отвечать. Он вошел в приемную, и тут раздался сигнал его личного телефона. Мельком глянув на экран, Грейс сбросил звонок.

Мистер Безупречность сидел за столом, изучая что-то на экране монитора. Он обошелся без приветственной улыбки. Лишь спросил, не поднимая глаз:

– Ну? Лучше скажи, что принес интересные новости, Рой.

– Так и есть… сэр.

«Куда интереснее, чем ты можешь себе представить».

Очевидно, пороховая бочка под Кассианом Пью еще не взорвалась. Но взорвется со дня на день.

Закрыв за собой дверь, Грейс проследовал в центр кабинета и замер. Как и ожидалось, его не пригласили занять одно из двух кресел, поэтому он сел без приглашения.

– Может, введешь меня в курс дела? – спросил Пью, по-прежнему глядя в экран (видать, там происходило что-то поважнее беседы с подчиненным).

К радости Роя, агрессивный и пренебрежительный настрой Пью улетучивался по мере того, как начальник выслушивал рапорт о событиях последних суток и обнаруженных уликах, о которых Грейс рассказывал по нарастающей, от незначительных к более важным.

Зазвонил телефон, и Рой снова сбросил звонок.

– Надеюсь, это не показная добродетельность, – заметил Пью, дослушав рассказ до конца.

Его корпоративный новояз постоянно сбивал Грейса с толку, да и сам Пью, похоже, не знал значения подобных фраз.

– Это и впрямь влияет на угол зрения.

– У окулиста я побывал пару месяцев назад, – шутливо заметил Рой (его телефон пиликнул, давая понять, что на голосовую почту пришло новое сообщение).

Пару секунд Пью сверлил его взглядом.

– По-твоему, это смешно? Последнее время ты ведешь себя как клоун.

– Что смешного может быть в убийстве… сэр?

– Думаешь, мы имеем дело с убийством?

– На это указывают все улики, – терпеливо ответил Грейс. – Если только у вас нет версии получше. Или, по вашему мнению, я что-то упустил?

– Ступай, занимайся делом, – отмахнулся Пью, возмущенный его поведением и, как подумал Рой, собственным недопониманием ситуации.

Начальник придвинулся к столу и застучал по клавиатуре, вновь увлекшись чем-то на экране. Разговор окончен.

Рой Грейс вышел, притворил дверь и направился к лестнице. Страшно хотелось узнать, кто так настойчиво звонил, но Грейс понимал, что в непосредственной близости от кабинетов главного констебля, его помощника, двух заместителей, а также секретаря и делопроизводителя Пью о приватности не может быть и речи. Наконец, выудив из кармана рабочий телефон, он хотел было нажать на кнопку голосовой почты, но услышал, как кто-то поднимается ему навстречу.

На лестнице появились двое мрачных констеблей в форме и белых фуражках дорожной полиции. Грейс узнал обоих, Трандл и Эдвардс.

– Сэр, – заговорил Трандл, – нам сказали искать вас на этом этаже.

При прошлых встречах полицейский вел себя вежливо и дружелюбно, но сегодня от его тона скрутило живот, будто внутри у Грейса опрокинулось ведро ледяной воды. Древняя полицейская примета: если двое констеблей в белых фуражках стучатся в дверь посреди ночи, добра не жди. Если в первой половине дня – тоже.

– Ричард, – произнес Грейс, слыша в голосе нетипичную дрожь. – Здравствуй.

«О господи… Что-то случилось с Клио по пути на работу?»

– Что… Что привело вас в эти священные пределы?

– Надо поговорить, сэр, – ответил Трандл. – Нельзя ли уединиться? Быть может, спустимся?

– Да… Да, конечно.

Рой проследовал за ними вниз