Затем детективы задали ему ряд вопросов о друзьях – его и жены, – родственниках и социальных связях. Патерностер рассказал о работе Иден и ее коллегах. Когда первая часть допроса подошла к концу, Поттинг внимательно посмотрел на подозреваемого.

– Найл, вчера при обыске криминалисты обнаружили футболку, спрятанную за смотровой панелью санузла. При первоначальном обследовании на ней обнаружена прореха, а также несколько кровавых пятен.

Найл весьма убедительно изобразил смятение.

– Простите, но я понятия не имею, о чем речь.

– Вы, случаем, не надевали футболку жены, прежде чем порезать палец? Не вытирали ею кровь? – подсказал Экстон.

– Зачем? – изумленно воззрился на него Патерностер. – Иден размера на четыре меньше меня. Нет, это исключено. Быть может, она упала и поцарапалась на пробежке.

Он сдвинул брови.

– Послушайте, если вы думаете, что я убил жену, то глубоко ошибаетесь. Господи, я любил ее! Когда рухнул бизнес, я оказался в финансовой жопе, но Иден помогла удержаться на плаву. По-вашему, стал бы я резать курицу-несушку – именно сейчас, когда от меня отвернулась удача?

– Верно ли, – предположил Экстон, – что вчера утром патрульные спросили вас насчет паспорта жены, после чего вы поднялись за ним на второй этаж, вернулись и сообщили, что на обычном месте его не обнаружено?

– Да, верно, – подтвердил Найл, игнорируя еще один настороженный взгляд адвоката.

– И тем самым произвели на патрульных впечатление, будто Иден взяла паспорт с собой, куда бы она ни отправилась, – заключил Экстон.

– Да, но… Такой я сделал вывод, иначе с какой стати ей брать с собой паспорт? – ответил Патерностер.

– Наша задача не гадать, а устанавливать факты, – заметил Экстон, с преувеличенным радушием улыбнувшись Рэттигану. – Вы неоднократно утверждали, что ваша жена исчезла. Логично будет предположить, что при побеге она захватила паспорт. Согласны?

Рэттиган, похоже, собрался выразить протест, но затем вновь откинулся на спинку стула и спустил дело на тормозах.

– Найл, – сказал Экстон, – объясните, каким образом кольца и паспорт вашей жены оказались под половицей спальни, где вчера их обнаружили криминалисты?

Патерностер оцепенело покачал головой. Что отразилось у него на лице? Этого не поняли ни Поттинг, ни Экстон.

– Я… Вы… – Найл закипал от гнева. – Вы нашли… Что?! Кольца и паспорт?!

Рэттиган шепнул что-то ему на ухо. За этим последовал обмен кивками.

– Можете ли вы объяснить эту находку, Найл? И спрятанную футболку? – с нажимом спросил Экстон.

Патерностер посмотрел на обоих детективов.

– Без комментариев.

Рэттиган с облегчением записал что-то в блокноте и произнес:

– Я посоветовал клиенту воздержаться от ответов, пока мы с ним не переговорим наедине. Предлагаю возобновить общение во второй половине дня.

Норман Поттинг, коснувшись панели управления, остановил запись второго допроса.

36

3 сентября, вторник

Несмотря на скверное начало тест-драйва, Ларри Олсон не мог не признать, что водить клиент умеет. По заверениям Гудмана, он провел немало дней на автодроме, а также пару зим тому назад закончил в Швеции курс вождения по обледенелым дорогам. Освоившись с поведением «БМВ», Крис мастерски провел машину по мокрой и извилистой двухполосной дороге через долину Девилс-Дайк, а затем вылетел на трассу А23.

На обратном пути он пару раз совершал рискованные обгоны, но Олсону так и не пришлось лезть в карман за склянкой с белыми пилюлями.

Теперь, в городской черте, машина катила под горку на относительно смирных сорока милях в час. Перед знаком «30» Гудман прилежно сбросил скорость и пробормотал, что именно здесь он пару лет назад попался на скрытую камеру.

Теперь Олсон мог расслабиться и возобновить обработку клиента, хотя в этом не было необходимости. Сегодня он ломился в открытую дверь. По широкой улыбке на лице Гудмана давно уже стало ясно, что по возвращении в салон тот подпишет любой документ, подсунутый ему под нос.

На светофоре они свернули налево, на Олд-Шорхем-роуд. Автомобиль переключился на электрорежим.

– Какой же мягкий ход! – просиял Гудман. – И тишина… Совершенно другие ощущения. Ну а прыть – слов нет!

– Да, резвая лошадка. И экономичная к тому же! Расход по городу – не больше галлона на девяносто одну милю.

– Обалдеть!

За очередным светофором Олсон велел свернуть направо, налево и снова направо, на короткую извилистую дорогу, которая вела к выезду на широкую Нью-Черч-роуд в обрамлении солидных особняков и многоквартирных зданий. По пути Ларри заливался соловьем, а Гудман, заботясь о сохранении водительских прав, держал скорость на отметке тридцать одна миля в час. Теперь они приближались к известной школе для богатеньких детей. Трое отпрысков Олсона получили здесь образование на уровне частного интерната.

«Было время, когда у меня водились нормальные деньги…» – с сожалением подумал он.

Теперь его дети выросли – и что, благодарны отцу? Черта с два. Встали на сторону матери, когда Олсон сменил ее на более современную модель. «Такая молодая, что даже стыдно», – сказала ему дочь при последнем разговоре, а сколько лет прошло с тех пор, он уже не помнил.

Недавно дождь притих, но теперь полил с прежней силой, и ветровое стекло запотело. Ларри потянулся было включить обдув, но тут Гудман душераздирающе заорал «НЕТ!», вдарил по тормозам, и Олсона швырнуло вперед так, что ремень безопасности едва не раздавил грудную клетку. Мелькнуло что-то красное, раздался тошнотворный глухой стук, фигурка с распростертыми руками и застывшим взглядом промчалась по капоту, стукнулась о ветровое стекло и, прогрохотав по крыше, скрылась из виду.

Машину развернуло.

На секунду наступила полная тишина, а затем Гудман заверещал:

– О ЧЕРТ, О ГОСПОДИ, О ЧЕРТ!

37

3 сентября, вторник

Сине-бело-бирюзовый вертолет воздушной скорой помощи Кента, Суррея и Суссекса летел на восток чуть ниже пятисотфутовой границы облачности. Несколькими минутами раньше МД-902 покинул территорию больницы Уэртинга и теперь возвращался в аэропорт Рочестер для дозаправки. И еще для того, чтобы обеспечить бригаду, работавшую с раннего утра, долгожданной передышкой вкупе с дозой кофеина.

Вертолет только что доставил в больницу сельхозрабочего, получившего серьезную травму. Тридцатитрехлетний бедолага упал в молотилку. Ему раздробило правую ногу ниже колена, а правую руку оторвало напрочь. Прежде чем его ввели в искусственную кому, мужчина, будто оправдываясь, признался, что сам виноват. Мол, сдуру снял предохранительный механизм, иначе такого не случилось бы. А сделал это потому, что молотилка то и дело застревала, и так было проще ее обслуживать.

На удачу, не прошло и четырех минут, как бригада подоспела на помощь. Несчастье случилось по маршруту возвращения с места аварии мотоскутера близ Арундела. Пострадавшая отделалась переломом