– Да, конечно, – произнес он.

– Спасибо, – улыбнулся Зак. – Я уже все на сегодня закончил, я могу идти?

Оливер кивнул, дождался, пока тот скроется за домом, а сам остался на заднем дворе. Посмотрел на старую оранжерею, и вдруг ему стало интересно: что же за такие редкие цветы, про которые говорил Зак?

В оранжерее стоял душный и тяжелый воздух. Зеленели кусты, и цвели розы разных форм и цветов, но он в них ничего не понимал. И всегда был рад, что Кейт не любила цветы, в студенчестве говорила, что все это пустая трата денег. Но даже когда у них появились средства, Оливер все равно никогда не покупал для нее букеты. Он тяжело вздохнул, вспомнив, что не принес цветы даже на ее похороны. И неосознанно прошелся вперед, даже позабыв, что сейчас его ботинки совершенно бессмысленно намокнут и испачкаются мокрой после полива землей. Он смотрел на кусты, на расцветающие бутоны белых, желтых, розовых и красных роз, смотрел, как капли стекали по шершавым листьям, и был, впервые за долгое время чем-то необъяснимо заворожен. Окружение как будто уменьшилось, а бутоны роз, наоборот, стали большими. Неизмеримо большими… И он в этом ощущении уловил что-то очень похожее на старые чувства, когда ему удавалось ловить убийц. Как вдруг он споткнулся о доску и чуть не упал.

– Проклятие, – выругался он, заметив, что испачкал джинсы. Наклонился, чтобы их обтереть, и вдруг увидел под одним из кустов деревянную крышку.

Оливер тут же забыл про грязь. Подошел ближе, присел на корточки и поискал, чем можно было бы разрыть землю. Но понял, что ничего под рукой нет, и ладонью, смахнув мокрые комки, поднял крышку. В деревянном ящике оказался желтый конверт, он быстро его взял, пролистал, и сердце забилось быстрее.

– Кажется, вот для чего ты вернулась в Хилтон, – произнес Оливер, высоко подняв брови.

Глава 13

Оливер проснулся в своем номере, взял с тумбочки наручные часы и посмотрел на время. Стрелки на циферблате показывали около семи утра. Он сел на кровати, опустил ноги на шершавый ковер и бросил взгляд на окно. Было еще темно, и желтый свет уличных фонарей слабо пробивался через зашторенные занавески. Он посмотрел на стул, где лежали джинсы и футболка, затем на себя – на нем были одни лишь боксеры – и подумал, что, если решил здесь задержаться, ему стоило купить в «Волмарте» фланелевую пижаму и еще парочку теплых носков. По ночам уже было холодно, и одеяла с покрывалом не хватало. Он вздохнул, застегнул на запястье браслет часов, встал с кровати и, нажав кнопку чайника, отправился в душ. Только сколько бы ни крутил смеситель, вода все равно шла ледяная.

– Опять у них бойлер сломался, – вздохнул он, выключил смеситель и умылся у раковины.

Достал баночку с антидепрессантами, которых осталось не так много, и закинул таблетку в рот. Посмотрел на себя в зеркало – выглядел он намного лучше, чем когда сюда приехал. Несмотря на красный шрам на брови, свежий воздух пошел ему на пользу, кожа стала менее бледной, и даже щеки совсем немного, но округлились. Он потрогал щетину и решил, что пришло время от нее полностью избавиться. Взял из шкафчика электрическую бритву и прошелся по щекам и подбородку. Расчесал волосы и убрал мешающиеся пряди за уши. Вернулся в комнату, натянул джинсы, а поверх футболки надел свитер. Заварил растворимый кофе, подошел к кровати и из-за спинки достал желтый конверт, который нашел в оранжерее Джеки. И только после этого сел в кресло, зажег настольную лампу и разложил перед собой содержание конверта.

– И что же ты с этим собиралась делать? – произнес он, в какой раз задавшись одним и тем же вопросом.

Перед ним лежали бумаги, которые, без сомнения, затрагивали смерть Синди Браун – матери Джеки. Здесь были фотографии из семейного альбома, отчет о ее вскрытии и выписка со счета десятилетней давности на довольно крупную сумму, такую крупную, что Оливер не сомневался: именно на эти деньги Джеки отправилась учиться в Лос-Анджелес. Имени того, кто прислал эти деньги, не было, на счет положили наличные. Но в этом городе было не так много людей, кто бы мог дать такую сумму. Оливер вновь вспомнил мистера Вудсона и подумал, что стоит принять его приглашение в особняк. Оливер пока не знал, собирала ли эти бумаги Джеки для того, чтобы потребовать новую сумму, что очень подходило под обстоятельства: ей нужны были деньги не только для жизни, она хотела уехать с Джимом, оставив его детям крупную сумму. Или же она все же хотела разобраться, что тогда произошло с матерью. Сам Оливер пока не знал, был ли это несчастный случай или еще какие-то обстоятельства привели к такой трагической смерти на ленте пилорамы.

Оливер затряс ногой и в какой раз стал рассматривать семейные фотографии. Взял портрет Синди – очень красивая женщина, аккуратные черты лица, темные волосы, Джеки явно пошла в нее. На другой фотографии она старше и уже на лесопилке, обнимается с той самой Дороти, с которой он был уже знаком. И последняя фотография: она, еще одна женщина со светлыми волосами ее возраста, а рядом Лили с Джеки в подростковом возрасте на фоне особняка Вудсонов. Он перевернул фотографию: «Моей подруге Синди на долгую память».

Кофе уже остыл. Он не сделал даже глотка, так сильно был поглощен размышлениями, но все же неосознанно таскал из шуршащего пакета овсяное печенье. Время на размышления подошло к концу, на часах уже было около десяти утра, и он стал собираться. Спрятал папку обратно за спинку кровати и вышел из номера.

Кевин на днях передал ему, что мэр очень хочет видеть детектива из Сиэтла у себя в кабинете. Оливера это весьма заинтриговало, и сегодня ему была назначена встреча, так что он покинул гостиницу и поскорее сел в свой «Линкольн». И не только из-за того, что торопился. На улице уже было довольно прохладно, и кожаная куртка со свитером совсем не спасали ситуацию. Он включил печку посильнее и отправился по городу. Проехал мимо