Я хотел послушать, что Тим говорит, чтобы знать, как себя дальше вести, но первым подходить не решался. Пришлось ждать, пока подбежит Мертл. Сижу, жду, а сам прислушиваюсь, что он там лопочет, но разобрать не могу: слишком между нами расстояние большое. Когда она к нему подбежала, и я из кустов вышел. Подхожу, а он возьми и умри, так мое имя и не договорив.

Мне и в голову не могло прийти, что часть моей фамилии совпадает с именем Сиплого, пока Мертл не дала мне прочесть записку от Тима и не предложила двести долларов и кольцо в придачу. Я слонялся вокруг, делал вид, что прибежал на выстрел – я ведь тогда еще в полиции служил, – а сам ломал голову, как дальше быть. Тут она договорилась со мной, чтобы я состряпал дело о самоубийстве, а ведь мне только этого и надо было. Если бы ты не начал эту историю ворошить, никто бы ничего не узнал.

Он помесил грязь ногой и добавил:

– А через неделю после этого жена погибла, попала в аварию. Ехала на «форде», пошла на обгон и столкнулась с тяжелым грузовиком.

– Мок-Лейк в этом округе? – спросил я.

– Нет, в соседнем.

– Значит, Нунен там не хозяин. А что, если я сдам тебя тамошнему шерифу?

– Не надо. Шериф Том Кук – зять сенатора Кифера. Лучше уж тогда здесь оставаться: Кифер все равно выдаст меня Нунену.

– Если все произошло так, как ты рассказываешь, у тебя есть шанс на суде оправдаться.

– Не смеши меня. Неужели думаешь, что они дадут мне этот шанс? В их судах не оправдаешься.

– Я отведу тебя обратно в тюрьму, – сказал я. – Держи язык за зубами.

Нунен расхаживал по кабинету и последними словами ругал нескольких полицейских, которые стояли по стойке смирно и жалели, что родились на свет.

– Посмотри, кого я тебе привел, – сказал я, выталкивая Максвейна на середину комнаты.

Нунен без лишних слов отправил бывшего детектива в нокдаун, пнул его ногой и велел одному из полицейских увести его.

Тут раздался телефонный звонок, и я, воспользовавшись этим, скользнул за дверь, не попрощавшись, и пошел пешком в гостиницу.

Вдали гулко хлопали пистолетные выстрелы.

Мимо, пряча глаза, вразвалочку прошли трое.

По самому краю тротуара, крадучись, просеменил какой-то подозрительный тип. Его лицо было мне неизвестно, мое ему – тоже.

Неподалеку раздался пистолетный выстрел.

Когда я уже подходил к отелю, мимо со скоростью не меньше пятидесяти миль в час промчался обшарпанный черный лимузин, до отказа набитый людьми.

Я улыбнулся ему вслед. Бесвилл начинал закипать, точно суп под крышкой, и у меня вдруг стало так легко на душе, что даже мысль о той неблаговидной роли, которую я сыграл в этом кипении, не помешала безмятежно проспать двенадцать часов подряд.

15

Отель «Сидер-Хилл»

В первом часу дня меня разбудил телефонный звонок.

– Мы в городе, – сообщил мне Микки Линехан. – Почему нас не встречают с цветами?

– А с наручниками не хочешь? Сдайте ваши вещи в камеру хранения и приезжайте ко мне в гостиницу. Номер пятьсот тридцать семь. Свой визит особенно не рекламируйте.

Когда раздался стук в дверь, я был уже одет.

Микки Линехан был здоровяком с покатыми плечами и рыхлым телом, с руками и ногами как на шарнирах. Уши у него торчали в разные стороны, словно большие красные крылья, а на круглом багровом лице застыла идиотская улыбочка. Клоун в цирке, не иначе.

Дик Фоли был канадцем крошечного роста с остреньким нервным личиком. Чтобы казаться выше, он ходил на высоких каблуках, пользовался надушенными носовыми платками и говорил в час по чайной ложке.

Оба были отличными оперативниками.

– Старик вам что-нибудь говорил о предстоящей работе? – спросил я, когда мы сели.

Старик был шефом сан-францисского отделения детективного агентства «Континентал». Мы также называли его Понтий Пилат, потому что, посылая нас на Голгофу, он обычно ласково улыбался. Это был мягкий, обходительный пожилой джентльмен, от которого исходило тепла не больше, чем от веревки на виселице. У нас в агентстве острили, что он плюется ледышками в июле.

– По-моему, Старик и сам ничего толком не знает, – заметил Микки. – Он получил твою телеграмму. Говорит, что уже несколько дней от тебя нет отчетов.

– Нет и в ближайшее время не будет. Вы что-нибудь знаете об этом Берсвилле?

Дик покачал головой, а Микки сказал:

– Только то, что этот городишко называют Бесвиллом – и, как видно, не зря: нечистой силы тут хватает.

Я подробно рассказал им о ситуации в городе и о своих подвигах. Когда мой рассказ подходил к концу, зазвонил телефон.

– Привет. Как рука? – раздался в трубке ленивый голос Дины Брэнд.

– Ожог, пустяки. Про бегство Сиплого слышала?

– А я тут при чем? Я свое дело сделала. Нунен сам виноват. Хочу сегодня съездить в центр, купить себе шляпку. Думала зайти к тебе на минутку, если ты не уходишь.

– Когда это будет?

– Часа в три.

– Ладно, приезжай. Кстати, тебя ждут двести долларов десять центов, которые я тебе должен.

– Вот и хорошо. Не помешают. Пока.

Положив трубку, я вернулся к своему стулу и своей истории.

Когда я кончил, Микки Линехан присвистнул и сказал:

– Теперь понятно, почему ты боишься слать отчеты. Знай Старик, чем ты тут занимаешься, он бы не одобрил.

– Если все сложится так, как я планирую, кое-какие неутешительные подробности можно будет скрыть, – возразил я. – Я, конечно, понимаю, работники агентства должны соблюдать инструкции, но, когда берешься за дело, бывает не до инструкций. Мораль не самое лучшее оружие в борьбе с Бесвиллом. В общем, расписывать некоторые детали нам ни к чему, поэтому я бы хотел, ребятки, чтобы вы мне давали прочесть свои отчеты, прежде чем отсылать их Старику.

– И какие же преступления предстоит раскрыть нам? – поинтересовался Микки.

– Я хочу, чтобы ты занялся Питом Фиником, а Дик возьмет на себя Лу Ярда. И действуйте так, как действовал я, – не давайте им спуску. Мне кажется, эта парочка попробует заставить Нунена отстать от Сиплого. Как поведет себя Нунен, сказать трудно. Он ведь хитрый как черт. К тому же за брата отомстить хочет.

– Заняться этим Фиником – дело нехитрое даже для такого дурака, как я, – сказал Микки. – Я все понимаю, кроме двух вещей: чем