– С кошкой – поняла. Больше не буду ее молоком поить. А почему ты решил, что она будет спрашивать тебя обо мне? – удивилась Грейс.

– Потому что она сама заявила это еще до того, как сказала «привет», – рассмеялся Чарли, – тебе нужна помощь? Почему я постоянно задаю этот вопрос? Я заразился знаменитой английской вежливостью?

– Нет, пока нет. А разве ты не англичанин?

– Я родился в Шотландии, учился в Америке, а акцента у меня нет, потому что несколько лет прожил в Британии. Вообще, говорят, у меня способности к языкам, – с хулиганистой усмешкой заметил Чарли. – Во всяком случае, к английскому во всех его ипостасях. – И добавил чуть более серьезно: – Так что нет. Я не англичанин.

Чарли кивнул и пошел к себе, а Грейс поехала на первый ужин, куда ее пригласили. Это были соседи, семейная пара, которые очень хотели пообщаться с Грейс, но, кажется, гораздо больше их интересовал труп. И они так искренне жалели, что в этот день гостили у внуков, что Грейс стоило огромных усилий не пробормотать, что если в следующий раз она найдет что-то похожее на труп, то обязательно пригласит их, прежде чем вызвать полицию.

Грейс уже даже немного сбилась со счета, сколько раз она мысленно обещала разным людям пригласить их на следующий труп. Главное, чтобы это не вошло в привычку.

Все остальные приглашения она решила отложить на завтра. После того, как они с Эдит поедут на открытие и Грейс даст там интервью. Ей становилось не по себе при мысли о том, что придется снова оказаться в гуще событий, среди людей, многих из которых она привыкла считать друзьями. Но кто-то убил Андреаса! И Грейс все больше понимала, что это был кто-то из жителей города. И близкий к ним двоим.

– А таких не особо много, – вздохнула она и посмотрела на список.

Она успела сварить себе кофе, когда позвонила Плам.

– Как и обещала, докладываю, – прочирикала подруга в трубку. – Ключи от квартиры Чейза у меня. Адрес тоже. Полиция провела обыск, но квартиру не опечатала.

– Я уже в курсе, – улыбнулась Грейс. – Мне Дэвид рассказал. Он и обыскивал. А что мама Чейза? Не удивилась твоему предложению?

– Ну я все-таки супруга священнослужителя, мне люди верят! – фыркнула Плам, умевшая пользоваться своими преимуществами. – Проявила сочувствие, посетовала, что ей и без того тяжело, сказала, что испытываю вину – ведь Чейз на нашей территории умер, и собирался он на наш фестиваль. И добавила, что хочу по возможности помочь ей с хлопотами. Вот и… Ключи мне отдали. Только, думаю, сегодня ехать уже поздно, правда ведь?

– Да, – согласилась Грейс, прикинув, что последняя электричка до Лондона вот-вот уйдет, а ночевать в большом городе ей негде – ну не в квартире же покойного Чейза это делать! А значит, ее расследование подождет до завтра. – Ты завтра будешь дома? Утром?

– Да, заезжай, – согласилась Плам. – Или могу совсем рано забросить тебе ключи. Все равно поеду в Колледж, сделаю маленький крюк.

Крюк этот маленьким назвать сложно, с другой стороны, Ибсток и сам небольшой. Грейс, например, до Колледжа добиралась где-то минут за двадцать пять, если шла пешком. И порой за полчаса, если на машине. Впрочем, спорить она не стала:

– Приезжай. У меня есть чай, кофе и печенье.

Еще через час приехала Диана.

– Я заметила, что ты забрала из кладовки коробку с историей работ Андреаса, и подумала, что тебе понадобится остальное.

Она достала из машины несколько папок.

– Вот, я взяла это сегодня у оргсовета. Это стенды, расстановка, вот тут сценарий открытия, я не знаю, чем еще могу помочь, и кажется, я немного переволновалась и сняла копии вообще со всего, что смогла найти. Даже вот… меню на фуршет. И ты не представляешь, как ты подставила меня, сказав, что я теперь там главная звезда. У меня почти ничего нет, что можно было бы представить.

Грейс махнула рукой, показав, что это вообще меньшая из проблем. Хотя, наверное, подруга имела право и злиться, и волноваться. Но всегда можно списать на то, что Диана была не готова к такому повороту событий, а потому предоставила преимущественно фотографии красивых работ.

– О, в этот раз решили устроить фуршет? Обычно ограничивались же чаепитием, и мы пекли сами, – вздохнула Грейс. Диана виновато на нее посмотрела:

– Это идея Адалин. Она решила сменить, переделать… в общем, она решила, что все должно быть не так, как хотели мы, и превратила наш Фестиваль в модный парад. Но все хорошо, приехали все мастера, все, как и планировали, и очень красиво.

Грейс кивнула, почти не слушая. Ее мало волновало, что там будет со сценарием. Она смотрела на другое. В коробке с рекламой стенда Андреаса было несколько фото. На одном из снимков новая работа, на втором – старая, и стиль отличался разительно. Так, как если бы их делали два разных человека. И выполнен в другом стиле был шарф, а вовсе не платья, что сейчас висели у нее на манекенах – в тех как раз читалось что-то из старого…

Поэтому, еле дождавшись ухода Дианы, что было для Грейс странным и редким состоянием – обычно она радовалась приходу друзей, мастерица засела за свое собственное расследование. Разложив на полу все материалы, что были, Грейс буквально ползала по нему, сравнивая, изучая, читая заметки. Она даже достала крючок и спицы и быстро связала несколько образцов узоров, просто чтобы понять, как это делается и как будет выглядеть, и собраться с мыслями.

Она изучила коллекции Чейза и отметила, что за последние несколько лет его стиль сильно изменился. Безусловно, стал эффектнее. Сильнее, ярче, но в то же время грубее, ушла легкость, воздушность. Да, Чейз начал пользоваться другой пряжей. Но было что-то еще. Андреас явно что-то хотел сказать своим вязанием. Не ей, конечно же. А просто… Что?

И только посреди ночи ее осенило: она, в общем-то, не имела права ехать в Лондон. Дэвид взял с нее подписку о невыезде. Но ехать ей было нужно. Вот просто необходимо. Потому что вся эта история крутилась вокруг нее и Чейза. И возможно – только возможно, – она обнаружит в его квартире если не разгадку, вряд ли ведь там на зеркале губной помадой будет написано имя убийцы, но хотя бы намек на нее. И Грейс, собравшись с духом, выскочила из дома. Ночь была чудесной – прохладной, наполненной ароматом созревающих яблок и роз. И звезды сияли яркими холодными фонарями, и ломтик луны висел низко, кажется,