– А как насчет смотрителя? – выдает Карл Теодор. – Парня из Румынии. Мистер Папа… сози, кажется? Я лично всегда его… Ну, в общем, у них другая культура. Другие ценности.

Хоуп краснеет под стать моей любимой помаде от «МАК» и бьет мужа по руке сумочкой-багетом.

– Сядь сейчас же! – шипит она.

Карл Теодор беспомощно пожимает плечами.

– А что, нельзя так говорить?

Томпсон умело ставит точку.

– Спасибо, сэр, – благодарит он, хлопнув в ладони. – Уверяю вас, всех сотрудников допросят в надлежащее время. Предлагаю дать слово мамам.

Фарзана, сидящая в первом ряду, поднимает два пальца, будто просит официанта принести счет. Она встает и представляется «доктором Кхан». Хоуп раздраженно вздыхает.

– Один вопрос, – кожа Фарзаны сияет, словно она всюду носит с собой кольцевую лампу. – Вы правда нашли его резиновые сапоги?

Томпсон напрягается. Если он думал, что с матерями будет проще, то явно ошибся.

– Простите, а где вы это услышали? – интересуется констебль, переминаясь с ноги на ногу.

Фарзана заправляет за ухо прядь зеркально блестящих волос, демонстрируя бриллиант размером с шарик жвачки.

– Мой школьный друг работает заместителем редактора в «Таймс». Так это правда?

У Томпсона встревоженный вид.

– Ну, я… – Он умолкает, поправляя на носу очки. – Могу подтвердить: да, мы нашли несколько предметов, предположительно принадлежащих мальчику. Однако на данный момент нельзя сказать ничего определенного.

Воцаряется мрачное молчание. Фарзана садится, необъяснимым образом сохраняя элегантный вид на складном стуле, и сразу начинает строчить сообщение.

Дженни вновь поднимает руку, но тут вскакивает Хоуп, явно желая загладить вину за слова Карла Теодора.

– До-обрый день, – тянет она на австралийский манер, от которого так и не избавилась. – Хоуп Грубер из родительского комитета. У меня трое сыновей в Сент-Анджелесе, поэтому школа нам как дом родной, – она искоса поглядывает на мисс Айви. – Я что хотела узнать: как мы можем помочь следствию в столь непростое время?

Констебль Томпсон явно вздыхает с облегчением. Вот такие вопросы ему по душе.

– Большое спасибо, миссис Грубер. Ценю ваше участие. Боюсь, особенности зоны поиска не позволяют нам допустить добровольцев на территорию. Но мы сегодня вечером устраиваем бдение у ворот школы. Можете выразить свою поддержку там.

Хоуп сияет, а Томпсон опускает взгляд на часы и бормочет про время. Выдыхаю с облегчением. Собрание почти кончилось, а имя Дилана ни разу не прозвучало.

Зато Дженни не закончила. Она тянет руку к самому потолку и неистово ею размахивает. Томпсон не обращает внимания, и Дженни сама берет слово.

– Дженни Чхве, – представляется она, и ее голос потрескивает от напряжения. Все оборачиваются, вытягивают шеи. – Мой вопрос обращен к мисс Айви. Мне любопытно, почему автобус прибыл в школу без Алфи? Как это возможно, чисто технически? Вы не посчитали детей?

Мисс Айви стоит с кислой миной, а по рядам пробегает ропот, точно акулий плавник рассекает водную гладь.

Томпсон хмурится.

– Я сам отвечу, Никола. Напомните, как вас зовут?

– Дженни. Дженни Чхве.

– Мисс Чхве, надеюсь, вы понимаете: мы собрались не для того, чтобы искать виноватых.

Ничуть не смутившись, Дженни продолжает:

– Спрошу по-другому. Нашим детям по-прежнему грозит опасность?

Томпсон встревоженно косится на мисс Айви.

– Мисс Чхве, есть основания полагать, что случай, кхм, был единичный.

– Хотелось бы узнать, какие меры вы предпринимаете… – не успокаивается Дженни.

– Боюсь, время вышло. Надеюсь многих увидеть на сегодняшнем бдении. Берегите себя. Сохраняйте бдительность. И помните, никакой прессы.

Дженни качает головой; ее глаза пылают гневом. Она тычет меня пальцем в плечо.

– Пойдем отсюда. Просто цирк!

Дженни выхватывает у парковщика ключи и громко хлопает дверцей машины. Потом пристегивает ремень и поворачивается ко мне, красная от гнева.

– Они что-то скрывают! Антикризисный пиар, помощник по связям с общественностью… Дело нечисто.

Прикусываю губу и смотрю в окно. Начинается дождь. Родители высыпают на подъездную дорожку и торопятся к машинам.

– Зачем нас сюда притащили, если все равно ничего толком не сказали? И зачем директрисе дворецкий? – Дженни достает из бардачка вейп. – Больше всего не выношу вранья.

Вот она, возможность. Смотрю на пылающую праведным гневом Дженни и делаю последнюю попытку спасти сына.

– Может, попробуем разобраться в исчезновении Алфи? – протягиваю я, не показывая отчаяния. – Похоже, тут действительно нечисто. А лондонская полиция безнадежна, как ты сказала. Разве Алфи не заслуживает настоящего расследования? – Не дождавшись ответа, добавляю: – На его месте могли быть наши сыновья.

Дженни задумчиво смотрит в окно.

– Знаешь, – говорит она, не глядя на меня, – если я берусь за дело, то довожу его до конца. Прилагаю все силы. И побеждаю.

– Да-да, я такая же. Люблю побеждать.

Видно, не слишком убедительно.

– Уверена? Поиск пропавших – дело сложное, а мы начнем с нуля.

– Значит, согласна? – мое сердце бешено стучит.

Дженни пронизывает меня взглядом темных глаз.

– А твоя работа? Сможешь отпроситься?

– Работа? Я не… – Передумав, исправляюсь: – Да, конечно. Отпрошусь.

– Неделя, – решает Дженни. – И под арест лучше не попадать.

16

Марлоу, графство Бакингемшир

Суббота, 15:28

Мы едем по автостраде обратно в Лондон.

Дождь стих, меж двумя облаками появилась неяркая радуга. Я отчаянно хочу, чтобы она послужила мне добрым знаком, но после сокрушительного разочарования вчерашнего дня тешить себя надеждой – невыносимо.

– Начнем с опросов, – Дженни бросает взгляд в зеркало заднего вида. – Поговорим с самыми близкими ему людьми. Друзьями. Учителями. У тебя есть список класса? Мне его так и не дали.

Шумно сглатываю. Пакет с рюкзаком Алфи стоит у моих ног и прямо излучает неодобрение.

– М-м-м, я поищу.

– И с мисс Шульц надо поговорить. Странно, что она не пришла.

– Да. Интересно почему?

Дженни перестраивается в другой ряд.

– Насчет резиновых сапог неожиданно, согласись?

– Почему?

– Ну, Алфи вряд ли сам снял обувь. Когда хотят сбежать, так не делают. Ты сказала, он из богатой семьи?

– «Ребрышки от Рисби». В мире замороженной еды они все равно что Кеннеди.

Дженни кивает, словно подтвердились ее худшие опасения.

– Есть такой вид взятия в заложники… – она понижает голос, хотя мы в салоне одни. – Сущий кошмар для страховой компании. Сначала похищают близкого. А потом заставляют тебя совершить преступление, пока похищенный у них в заложниках.

– Не поняла. А почему самим не совершить преступление?

– Кое к каким вещам у человека со стороны доступа нет.

– Например?

– Ну, не знаю… К кодам от баллистических ракет.

– Думаешь, Алфи похитили ради кодов от баллистических ракет?

– Нет, конечно. Это я к примеру сказала. Но после сегодняшнего цирка