Это был плохой знак. Выходит, они с Сергеем поладили?

Словно одеревенев, Зизи вернулась к себе, переоделась в обычную одежду и принялась за дела. Сегодня она торопилась и не успела почистить стеклянную колбу в лампе. И постель перестелить вместо Полин. А потом нагреть воды, чтобы, вернувшись, хозяйка могла – как она говорила – «смыть с себя усталость».

Ах, если бы можно было смыть с себя горе!

Беда бедовна

Пока работала, растравляя душу горькими думами, вернулась Куракина и принялась расспрашивать о венчании, но лениво, словно без интереса, а потом, зевнув, отправилась в спальню.

Обычно Зизи ждала, когда ее оставят одну, но сегодня ей вдруг сделалось страшно оставаться наедине с терзающими душу мыслями. Потоптавшись немного в прихожей, она накинула на плечи теплый шерстяной платок и, выскользнув за дверь, отправилась вниз, где шумела и клокотала паром дворцовая кухня.

Все лучше, чем реветь в подушку.

Два француза, с которыми она отводила душу, болтая, закончили смену и уже ушли. По кухне сновали лакеи, приносившие сверху остатки грязной посуды, да устало перекрикивались посудомойки.

Немного постояв у двери и пожалев, что поговорить не удастся, Зизи вернулась к себе. Легла не на кровать Полин, а на старое место: соломенный тюфяк. Может, на привычном быстрее заснет?

Однако и тут не повезло. Всю ночь Зизи так и не сомкнула глаз, прислушиваясь к вою ветра за окном и шебуршанию дворцовых крыс под полом.

Крыс и мышей она не боялась. В воспитательном доме как-то всю зиму прикармливала одинокую крыску, пока весной та не подалась на жирные хлеба приютской помойки. А уж мышей они с девочками переловили без счета. Играли с ними, а потом выпускали на волю. Жалели.

Фрейлинский коридор считался во дворце одним из тишайших. По строгому распоряжению водить к себе гостей – тем паче мужчин – запрещалось, да и уставали женщины на службе. Добравшись до своих комнат, они валились с ног, не помышляя ни о каких посиделках, и на амуры силы оставались не у многих. Хватало того, что было в парадных залах.

Вслушиваясь в тишину, Зизи невольно хотела услышать шаги Анет, хотя понимала, что это глупо.

Еле дождавшись утра, она вышла из конурки, послушала у двери хозяйки – не проснулась ли – и снова побежала в то крыло, где жила подруга.

Если все плохо, то лучше узнать об этом поскорее. Ожидание просто невыносимо.

Добравшись до покоев Нелидовой, Зизи приложила ухо к двери и замерла. Ее отточенный слух улавливал малейшие шумы, но тишина за дверью казалась мертвой.

Стучать она не решилась. Потревожит хозяйку – влетит обоим. Анюте, конечно, больше.

Зизи потопталась в коридоре и пошла восвояси, сама не ведая куда.

Очнулась внизу, у двери во внутренний двор, и остановилась, глядя, как в нее один за другим входят три жандарма в сопровождении офицера охраны.

Не глядя на прижавшуюся к стене Зизи, звеня шпорами, они проследовали к лестнице, ведущей в дежурные помещения. Вид у всех был суровый.

Неизвестно отчего, сердечко Зизи забилось предчувствием беды. Какой? С кем?

Постояв немного и подумав, она свернула туда, где разгоралась бурная кухонная жизнь. Там всегда узнавали новости раньше других.

Печи были раздуты, и поварята уже выхватывали из них противни со сдобными булочками. На плитах булькали бульоны, шипели котлеты, исходила паром вареная картошка, шкворчало масло, приготовленное для пышек.

Протиснувшись вдоль стены в закуток, где повара обычно переводили дух и всегда было открыто окно, Зизи увидела одну из посудомоек – Варвару. Ей досталась самая тяжелая работа – отмывать сковороды и кастрюли, но, глядя на нее, никто не усомнился бы в правильности выбора. Могучие руки, вздувшиеся мышцами предплечья, ноги, словно колонны Исаакиевского собора, гренадерская стать – все в ней было создано для того, чтобы ворочать большими объемами, и даже огромные кастрюли казались плошечками по сравнению с великаншей. Говорили, будто Варвара сама выбрала себе работу: вся остальная казалась ей игрой в куклы.

– Варварушка, доброе утро, – ласково поздоровалась Зизи.

Варвара, сидевшая, подперев румяную щеку, вздрогнула и повернулась, поглядев, как показалось Зизи, злобно.

– Что случилось? – испугалась девушка, перебирая, чем могла разозлить женщину.

Варвара махнула на нее рукой и отвернулась, шмыгнув носом.

Зизи перепугалась пуще прежнего.

– Да что с тобой?

– Даже не знаю, как и сказать, – промямлила Варвара, утирая слезы, катящиеся по лицу.

Зизи без сил опустилась на стул у двери.

– Помер, что ли, кто?

– Если бы только помер…

– Как это «если бы только»? – наморщила лоб Зизи.

– Так убили ее, горемычную. Суродовали сперва, а потом убили.

– Да кого ее-то? – крикнула Зизи.

Варвара взглянула на нее и что-то сказала, но Зизи не расслышала, потому что в голове вдруг грянул набат. От удара она дернулась и, наклонившись, стала падать. Если бы не Варвара, она, наверное, убилась бы о каменный пол.

Метнувшись со скоростью, которой позавидовал бы ловец мух, гренадерша подхватила обмякшую девушку, подтащив ногой стул, усадила, прислонив к спинке, не выпуская из рук, потянулась за стаканом и, приподняв голову, влила ей в рот немного жидкости.

Зизи проглотила и тут же зашлась кашлем.

– Что это? Что?

– Водочка, что же, – пробурчала Варвара, дожидаясь, когда пройдет приступ. – Самое первое дело при обмороке. Приходилось откачивать.

Зизи вскинула голову и вцепилась в ее руку.

– Это Анет? Анет? Ее убили? Кто?

– Не знаю, милая, – с жалостью глядя на бледное лицо девушки, мягко сказала Варвара. – Не нашли их пока. Ищут.

– Их?

– Жандармы говорят, что по всему двое было.

– Двое, – эхом повторила Зизи, пытаясь взять себя в руки.

Варвара положила ей на голову тяжелую руку.

– Анет была одна? – не смея дышать, спросила Зизи.

Это было ужасно, но в первый миг она подумала о Сергее. Не о том, что он мог быть убийцей, а о том, что тоже мог стать жертвой.

– Одна. Да недалеко все случилось, говорят. Она, видно, домой откуда-то шла. Не знаю, чего так поздно, да без провожатых. На Казанской.

– На Казанской?

– В переулке каком-то.

– Не в том, что к Никольскому храму ведет?

– Точно не скажу. Позже выяснится.

– А почему двое?

– Не стоит тебе знать, девонька.

– Пожалуйста, Варвара, скажи. Я должна.

– Жандармы так сказали. Видно, смогли установить. Вроде бы ее тащили и скинули с моста.

– С какого?

– С Каменного. Через Екатерининский который. Она подолом зацепилась, от того под воду не ушла. А выродки эти торопились, видно. Проверять не стали.

– Нет, это дальше.

– Откуда дальше?

– От храма.

– Да при