– Сочувствую.

– Не стоит. Сам во всем виноват. Есть курящие, а есть смолящие. Понимаешь?

– Понимаю.

Он тихонько усмехнулся и тут же закашлялся, да так сильно, что согнулся, сгорбившись в своем кресле, и его вырвало прямо на колени.

Я взял с тумбочки пачку бумажных салфеток и протянул ему. Дрожащей рукой он вытащил одну и вытер рот.

– Спасибо. – Он с облегчением, как мне показалось, вздохнул и расслабился.

– Давно вы здесь? – спросил я.

– Около двух лет. Но, полагаю, мое пребывание в этом учреждении близится к концу.

Я кивнул и отвернулся. Посмотрел в окно – за темную реку, на простирающуюся вдаль унылую плоскую равнину. И не в первый уже раз поймал себя на том, что снова думаю о Пайн-Ридж, этом величественном хребте у самого горизонта. Каньоны и реки. Тополя, что по осени вспыхивают оранжевым пламенем. Мэри говорила об этом месте, как о другом мире.

Мы сидели молча, и в этом молчании было что-то успокаивающее, чего я не ожидал. Тут и там валялись какие-то вещи Акермана. Фотография молодой женщины, возможно, дочери. Небольшая стопка книг. На спинке кровати стетсон.

Я взял шляпу и представил Акермана ковбоем, разгуливающим по улицам в компании Джо. Женщина на ресепшене сказала, что друзей у него немного. У меня сложилось впечатление, что и посетители заходят к нему нечасто. Интересно, когда он в последний раз с кем-то разговаривал, кроме тех, кто приходит вынести судно или сменить простыни. Поменять на капельнице мешочек с морфином. Не приходило ли им в голову дать ему дозу побольше? Мне тут же стало стыдно за свою мысль. Конечно, ничего подобного я не имел в виду. Просто мне самому не хотелось бы уходить вот так.

– О чем ты хочешь со мной поговорить? – внезапно спросил он.

Злость, с которой Акерман меня встретил, похоже, улеглась. То ли ему недоставало энергии ее поддерживать, то ли слишком велико оказалось желание поговорить с новым человеком.

– Я расследую серию убийств, – начал я, осторожно подбирая слова. – Девяносто пятый год. Три женщины. Все найдены у себя на заднем дворе. Все без глаз.

– Знакомая история, – произнес он ровным, бесстрастным голосом.

– С первыми двумя убийца был аккуратен. Ничего не упустил. Все за собой вытер. Но с третьей оплошал.

– Оставил отпечаток, – Акерман кивнул.

– Верно, – сказал я. – На пуговице блузки.

Услышав это, Акерман слегка приподнялся в своем кресле. Я видел его глаза в отражении – они беспокойно заскользили по сторонам.

– Вы знаете, о ком я говорю? – спросил я.

– Конечно, знаю. – Он порылся в карманах. – У тебя есть закурить?

Я покачал головой.

– Черт возьми, я бы сейчас не отказался от сигареты. Знаешь, Джо тоже не курил, когда я с ним познакомился. Но тот случай его изменил. Многое изменил…

– Брайан, – тихо сказал я. – Произошло еще одно убийство. Все то же самое, тот же способ. Все то же, что и с первыми тремя девушками, понимаете?

– Почему ты обращаешься ко мне? Я давно отошел от дел.

– Я просмотрел материалы тех, первых дел…

– Я же сказал – я этим больше не занимаюсь.

Разговор пошел не так, как я надеялся, и внутри у меня все закипело.

– Я прочитал ваши отчеты, Брайан. Слышите меня? Я прочитал их все. И они все воняют.

Он резко повернул голову. Впалые щеки потемнели, дыхание сбилось.

– Что?

– Ни признания, ни доказательств того, что он был на месте преступления, ни свидетельств, которые доказывают, что он когда-нибудь хотя бы муху прибил, – перечислял я, загибая пальцы.

– Отпечатка тебе, стало быть, мало?

– Для обвинения в тройном убийстве? Удивительно, что судье потребовалось столько времени, чтобы отклонить обвинение. Все улики косвенные, и вы это знаете.

– Это он их убил.

– Да, я читал ваши отчеты. Коротко и ясно. С чего вы так ополчились на Фостера?

– С того, что он их убил.

– Не знаю, смотрите ли вы новости, но он подал апелляцию и вышел. А на прошлой неделе убили еще одну девушку.

– Похоже, кто-то наверху крупно облажался.

– Да ладно вам, Брайан. Парню было даже хуже, чем вам. Слабый, как умирающий котенок. Здесь есть что-то еще. Что-то более серьезное. Вы так и планируете – унести всю правду с собой в могилу?

Акерман молчал, и я забеспокоился – неужели зашел слишком далеко? Но, черт возьми, что мне еще оставалось делать? Парень уперся – ладно, пусть молчит и дальше. Но только после того, как кое-что мне расскажет.

– Купер – городишко маленький, – сказал он наконец с умоляющей ноткой в голосе. – Люди проводят здесь всю свою жизнь. Умирают в том же доме, в котором родились, через дорогу от тех же соседей, с которыми выросли. Понимаешь? Здесь все заодно. – Он вдруг оживился. – Я сам не сразу это понял. Но что, если бы мы не были осторожны? Если бы затянули с этим делом? Люди бы забеспокоились. О своей безопасности, о безопасности своей семьи, своих соседей. Ты бы и глазом моргнуть не успел, как на Мейн-стрит собралась бы целая толпа. Я не шучу, сынок.

Его грудь быстро вздымалась и опадала. Он выглядел измученным. Аппарат у кровати несколько раз коротко пискнул. Я отвернулся. Снова посмотрел на фотографию.

– Ваша дочь?

Акерман проследил за моим взглядом и мягко кивнул. На его лице из ниоткуда появилась легкая улыбка.

– Это Бекки. Она ветеринар, живет в Сан-Антонио.

– Вы ею гордитесь.

– О, да.

– Она часто вас навещала?

– Не так часто, как хотелось бы. – Его улыбка немного померкла. – Некоторое время назад мы поссорились. Как и бывает в семье, из-за ерунды.

– Она в курсе, насколько у вас все плохо?

– Ну, кое-что знает. Я стараюсь не распространяться. Наверное, в этом частично и есть наша проблема.

– А когда вы в последний раз с ней разговаривали?

– Это что, ты теперь психотерапевтом заделался?

– Просто хочу сказать, что, может, вам стоит ей позвонить.

Акерман снова отвернулся к окну. Улыбка сошла с его лица. Он откашлялся в салфетку, и я заметил на его щеках нездоровый румянец.

– То, что мы сделали… – Он едва дышал, и я наклонился ближе. – Это было неправильно.

– Что, Брайан? Что было неправильно?

– Я всегда говорил ему… говорил: Джо, во всем есть определенная процедура. Ты делаешь неправильно, нарушаешь процедуру – и все валится. Сколько людей ускользнуло от ответственности только из-за того, что какой-то тупой полицейский поспешил с арестом. Но Джо – он был упрям, хотел, чтобы жители чувствовали себя в безопасности. Хотел забежать на несколько шагов вперед, не видел в этом ничего плохого.

– Что вы натворили, Брайан?

– Говорю тебе, я больше этим не занимаюсь.

– Не понимаю…

Дверь распахнулась. Вошла медсестра и, увидев меня, остановилась.

– Здесь все в порядке? – спросила она, прищурившись.

– В полном, – заверил я.

Она посмотрела показания на приборах рядом с кроватью и что-то записала в карточку.

– Думаю, мистеру Акерману пора немного отдохнуть. – Она с вызовом посмотрела мне в глаза.

Я оглянулся на старика, но он уже отключился. Лекарство подействовало. Взгляд его скользил, ничего не замечая. Не ввела ли ему медсестра чего-нибудь еще, чтобы вынудить меня уйти?

Я поднялся, взял свой блокнот и попрощался. Прошел обратным маршрутом через этот человеческий склад, вышел на холод и едва обо что-то не споткнулся. На тротуаре неподвижно лежала кошка. Остекленевшие глаза смотрели на меня, и я ощутил резкий запах разложения. У нее был разорван живот. Похоже, кто-то