«Идеальный убийца. Знаете, чем он выделяется?»

«Да ладно тебе», — раздраженно сказала Лорел.

«Главное — знать, когда не следует нажимать на курок».

Лорел откинулась назад, удивлённая. Этого она не ожидала.

«Понятно», — сказала она.

Рот достал из кожаного мешочка зубную нить и наматывал ее на пальцы.

«Это не похоже на то, чем мы занимаемся», — сказала она.

«Это не так», — сказал Рот.

«Тебе это не нравится».

«Когда ты работаешь в моей сфере деятельности, — сказал он, — самое страшное на свете — когда кто-то не нажимает на курок».

«Даже если они правы?»

Рот покачал головой. «Они никогда не бывают правы».

Лорел не знала, что и думать. Она знала лишь, что не собирается оставаться здесь и смотреть, как Рот чистит зубы нитью, разбрасывая остатки еды по всей кровати, которую они должны были делить.

«Думаю, я выйду ненадолго», — сказала она.

«Вышел? Где?»

«Выпить».

Она увидела бар на подъездной дорожке, который показался ей подходящим для ее целей.

«Стопочку на ночь», — сказал Рот. «Может, я к вам присоединюсь».

Лорел покачала головой: «Нет».

"Нет?"

«Без обид, босс, но, несмотря на всю прелесть вашей компании, я думаю, мне не помешает небольшой перерыв».

11

Ярославский вокзал в центре Москвы имел честь быть нулевой милей самой длинной железнодорожной линии в мире. Этот факт увековечен небольшим бетонным знаком прямо у вокзала с мхом на северной стороне и едва различимой цифрой 0.

высеченный на его западном склоне. Этот знак был установлен в 1916 году молодым инженером из Петрограда по имени Мясников, который лично руководил установкой каждого знака на всем протяжении десятитысячекилометрового маршрута.

Мясников умер в 1937 году в сибирском ГУЛАГе, в пределах видимости отметки 3434.

Его преступление состояло в том, что он предложил «улучшения» более позднего маршрута, нарисованного на карте самим Сталиным с помощью линейки и карандаша.

Пассажир Транссиба мог сесть в поезд в Москве и проезжать мимо отметок Мясникова со скоростью одна отметка в минуту в течение семи дней, а затем сойти на побережье Тихого океана во Владивостоке, Пекине или даже в Пхеньяне, если у него были необходимые документы.

Знак 1816, единственный, установленный на мосту, отмечал место, где поезд отправился из Европы в Азию. Мост перекинут через реку Исеть. Вдали виднелись вершины Уральских гор. На другом берегу реки возвышались здания Екатеринбурга советской эпохи.

Именно там в 1723 году Петр Великий приказал построить огромный железоделательный завод, который впоследствии стал одним из крупнейших металлургических предприятий на планете.

Именно там в июле 1918 года большевики расстреляли царя Николая II с женой и детьми. Местом расстрела, или резни, в зависимости от точки зрения, стал знаменитый Ипатьевский дом.

В 1977 году по распоряжению Политбюро, чтобы не допустить превращения дома в символ революции для будущих поколений, местные партийные руководители распорядились о полном сносе дома. Даже фундамент был вырыт из земли.

Улицы города представляли собой разветвленную сетку, на которой были представлены некоторые из наиболее исторически значимых, хотя и непривлекательных, образцов конструктивистской архитектуры Советского Союза.

Километры однообразных бетонных зданий казались бездушными даже тем, кто их строил. Один из самых необычных районов, известный как Городок чекистов, был построен в 1930-х годах для размещения сотен сотрудников НКВД, работавших в городе.

Все еще ходили слухи о подземных комнатах для допросов и камерах пыток, которые тайная полиция использовала для террора населения.

Именно в этом районе, в городском инфекционном центре, в нескольких кварталах от железнодорожного вокзала, врач Ольга Абрамова выбежала из своей палаты, чтобы сделать срочный телефонный звонок.

Номер, который она набрала, принадлежал секретному правительственному научно-исследовательскому институту, расположенному на территории военного комплекса к югу от центра города.

Софья Ивановна находилась в своей лаборатории, когда за ней пришла санитарка.

«Доктор, вам звонок. Очень срочно».

Она последовала за ним в главный офис и сняла трубку. Звонки через коммутатор до неё доходили редко. Обычно это было что-то официальное, страшный звонок из Москвы.

«Это доктор Ивановна», — сказала она.

«Мои пациенты умирают», — сказала Ольга с характерным иркутским акцентом.

Ольга выросла в небольшой деревне к югу от озера Байкал, недалеко от границы с Монголией. Её речь была, по мнению некоторых, простоватой.

София всегда считала это очаровательным.

«Простите?» — сказала София.

София была дочерью известного московского врача и училась во всех лучших школах. Её юность была настолько далека от юности Ольги, насколько это было возможно. Она свободно говорила по-английски, по-немецки и по-французски и умела говорить по-русски так мягко и изящно, что в промышленном Екатеринбурге её иногда принимали за иностранку.

Они с Ольгой вместе учились. Они вместе работали, пока Софью не призвали на военную службу и не назначили директором института.

Они были друзьями и остались ими.

«Пневмония», — сказала Ольга. Она была взволнована. «Что-то вроде того. У нас уже девять».

«Ольга, — сказала София. — Помедленнее. О чём ты, чёрт возьми, говоришь?»

«Что-то не так», — сказала Ольга. «Девять погибших за эту смену».

«Что?» — спросила София.

София никогда не рассказывала Ольге, чем именно она занималась в институте, а только то, что это была секретная правительственная работа, но, конечно, у Ольги были подозрения.

«Девять», — снова сказала Ольга, и София почувствовала, как ее захлестнула волна паники.

Чтобы удержать равновесие, она облокотилась на стойку.

Она оглядела кабинет. Это был нервный центр института, место, куда поступали все звонки и куда исследователи оформляли документы. Всё выглядело совершенно нормально. У одной из администраторов был день рождения, и возле её кресла лежали воздушные шары. На столе стояла открытая коробка с недоеденным тортом «Медовик».

София велела санитару принести ей ручку и бумагу.

«Девять погибших?» — спросила она.

«Через два часа», — сказала Ольга.

«Симптомы?»

«Лихорадка», — сказала Ольга. «Головная боль, кашель, боль в груди». Она говорила очень быстро.

«Когда появились симптомы?»

«Все девять женщин сегодня утром проснулись совершенно здоровыми», — сказала Ольга.

София делала записи.

"Женщины?"

«Все они».

«Это витает в воздухе», — подумала София.

«Что у них было общего, Ольга?»

«Боже мой», — сказала Ольга. На заднем плане что-то происходило, какая-то суматоха. «Сейчас принесут ещё».

Раздался щелчок, словно трубку уронили, и София услышала, как Ольга с кем-то разговаривает. Затем она исчезла. Линия не была отключена, она всё ещё слышала звуки на заднем плане, но Ольга оставила телефон.

«Мне нужно идти в инфекционное отделение», — сказала София санитару, хватая портфель и пальто.