Он сделал этот ход. Само собой, потом вернет фигуры на место. Блин, вот чего она не заметила! Легавый оказался прав. Иден полностью прощелкала этот момент! Сделав такой ход, Найл объявит ей шах, и у Иден останется два варианта: потерять короля – то есть игра окончена – или пожертвовать ферзем, что, по сути дела, тоже означает конец игры.

Найл представил ее лицо, когда она наконец-то вернется домой, а он, впервые за бессчетное множество партий, одержит победу.

«Шах и мат!»

15

2 сентября, понедельник

По пути к машине Олдридж остановился у мусорного бака и поднял крышку. В пахучем месиве он заметил пустую бутылку из-под отбеливателя, но молчал, пока они не сели в машину.

– Милый парень? Как бы не так, – тихо сказала Литтл, убедившись, что окна подняты. – Наполнитель для кошачьего лотка?

Она покачала головой.

– В баке бутылка из-под отбеливателя, – в тон ей сообщил Олдридж.

– Выходит, теперь мы знаем, кто у них ведет домашнее хозяйство, – усмехнулась она, и Олдридж кивнул.

По улице ржавым ведром с болтами прогремела старая «воксхолл-вива» – похоже, без глушителя, – с двумя юношами в бейсболках, надетых задом наперед. В другой раз патрульные тормознули бы эту парочку, но не сегодня.

– Обычно самые крупные ссоры разгораются по мелочам, – заметила Холли.

– Кому об этом знать, как не мне! На днях получил от Барбары подушкой по голове, потому что храпел! А неделю назад, в воскресенье, хотел отоспаться после ночных смен, а она решила пропылесосить спальню!

– Пару недель назад мы с Ханной поругались из-за того, что я поставила полбанки тушеной фасоли в холодильник – вместо того, чтобы переложить содержимое в миску и накрыть фольгой. Ханна сказала, что фасоль вступает в реакцию с жестяной банкой.

Олдридж почесал в затылке.

– Несколько лет назад я охранял место преступления. Парень до смерти забил жену крикетной битой. За то, что она без спроса переложила носки у него в шкафу.

Какое-то время оба молчали. Затем Холли спросила:

– Что, по-твоему, произошло здесь на самом деле?

– Вымытый плинтус, запах отбеливателя, пустая бутылка… Его жена исчезла? Сбежала? Или Патерностер убил ее? Об этом думаешь? – спросил Олдридж.

– А ты? Разве не об этом?

Он кивнул.

– Отсутствие паспорта – существенная деталь.

– Да, – не сразу ответил Олдридж, – но не факт, что в очевидном смысле.

– То есть, Джон?

– Вдруг Патерностер хочет убедить нас, что его жена сбежала?

– Дельная мысль, – кивнула Холли. – Служба в должности детектива оказалась не пустой тратой времени!

– Да, она на многое открыла мне глаза.

– Так или иначе, – заметила Литтл, – я никогда не доверяла парням, завидующим финансовому благополучию жены.

Олдридж согласился и добавил:

– Поехали-ка отсюда.

– За едой? – спросила Холли. – Снова попробуем позавтракать?

– Хороший план.

Получасом позже, когда запах карри, оставленный в салоне автомобиля предыдущим патрулем, сменился куда более аппетитным ароматом бутербродов с яйцами и беконом, оба почувствовали себя гораздо лучше. Сидя в машине, припаркованной на Черч-роуд напротив кафе, они молча поглощали завтрак. Олдридж, прикончив свою порцию раньше Холли, вытер губы салфеткой и напомнил, что пора бы поделиться подозрениями с «Гольфом-99»[5] – дежурным инспектором брайтонского околотка.

Литтл согласилась.

По рации Олдридж связался с диспетчерской и, к своему огорчению, узнал, что сегодняшний «Гольф-99» – Энди Энакин по прозвищу Паникер. За долгие годы службы Джон не встречал никого, кто справлялся бы с кризисными ситуациями хуже Паникера, но, как ни крути, выбора не было. К тому же иной раз инспектор Энакин приносил какую-никакую пользу. Пусть изредка, но случалось.

Парой секунд позже из рации донесся его голос, слегка натянутый, если не сказать встревоженный.

– Инспектор Энакин.

– Констебль Олдридж и констебль Литтл, сэр.

– Что случилось? У меня тут непредвиденная ситуация!

Судя по истерическим ноткам, Энакин как раз единолично удерживал на месте планету Земля, чтобы та не слетела со своей оси и не умчалась в пучины космического забвения вместе со всеми обитателями, но Олдридж сто лет как усвоил, что нельзя давать начальству заморочить тебе голову.

– У нас тоже ситуация, и надо обсудить ее с вами, сэр, – твердо и спокойно ответил он, после чего в двух словах рассказал об исчезновении Иден Патерностер.

Судя по ответу Энакина, тот мало что понял.

– Я в КПЗ, решаю вопрос, отпускать задержанного или нет. Это жизненно важный вопрос национальной безопасности, так что сейчас я сильно занят. – Затем он добавил, нервничая пуще прежнего: – Вы же в курсе, Джон, что в случае с пропавшим человеком мы ждем двадцать четыре часа, если только в деле не появляются новые подробности?

– Да, я в курсе, сэр, – ответил Олдридж, стараясь говорить как можно вежливее, хотя считал Энакина полным идиотом. – Но ни я, ни констебль Литтл не считаем, что в данном случае уместно соблюдать… заведенный порядок. Надо действовать в соответствии с вероятным риском.

– При такой оценке ситуации, – Энакин еще сильнее повысил голос: видать, человечество и впрямь находилось под угрозой неизбежного и безжалостного уничтожения, – если необходимо действовать прямо сейчас, свяжитесь с дежурным детективом-инспектором. Сегодня это Брайс Робинсон. Все, мне пора.

Рация умолкла. Констебли со вздохом переглянулись.

– Слыхала о принципе Питера? – с ухмылкой спросил Олдридж.

– Чего-чего? – нахмурилась Литтл.

– То ли в шестидесятых, то ли в семидесятых один тип выдвинул теорию, что рано или поздно в любой иерархии человека повышают до должности, где он некомпетентен.

– О господи, в его случае это истинная правда! – рассмеялась Холли.

– Жаль, что Энакин плохо рифмуется со словом «дрочер».

– Но ведь суть от этого не меняется?

– Ага.

16

2 сентября, понедельник

Сразу после полудня Джон Олдридж решил связаться с детективом-инспектором, дежурившим в полицейском участке Брайтона.

В противоположность Энди Энакину, после общения с которым констебли чувствовали себя почти полными идиотами, Брайс Робинсон был спокоен и с интересом подключился к делу. До поступления на службу он работал школьным учителем, а потому умел слушать.

– Правильно сделали, что позвонили, – сказал он. – Есть предположения насчет произошедшего?

– Да, сэр, – ответил Олдридж. – Предположения у нас имеются.

Он услышал щелчки клавиатуры; стало быть, детектив-инспектор делал пометки.

– Для начала, после ссоры Иден Патерностер могла кого-то встретить и покинуть магазин вместе с этим человеком, поскольку испугалась, что муж причинит ей вред. Или, того проще, побоялась возвращаться в машину и просто сбежала к кому-то из друзей или родственников. Муж говорит, что обзвонил всех, к кому она могла отправиться, но, если он ее поколачивал, нельзя исключать, что ее хотят защитить, а потому