– У меня всегда есть крючок, – отозвалась Грейс, рассматривая платья и кардиганы. – И даже не один. Сама посмотри, здесь толщина ниток разная. – Да… надо признаться, что новый стиль Андреасу удавался невероятно. Его вещи были сдержанными, но необычными, яркими, теплыми и тонкими, стильными. Их хотелось носить, трогать и просто иметь у себя дома, чтобы надевать, когда хочется тепла и уюта, и выходить в них в свет. Тонкие кашемировые платья казались такими нежными, что можно было бы продеть их через кольцо, если бы Грейс захотела сделать это. С такой коллекцией Фестиваль произвел бы фурор и в самом деле пережил свое второе рождение. А модельер, который смог создать эти вещи… Грейс вздохнула. Придется признать, что Чейз достоин своей славы.

Они работали несколько часов не разгибаясь, и смогли восстановить примерно половину. Несколько платьев пострадали очень сильно, и Грейс решила отложить их и попробовать поработать над ними дома. Пряжу Чейз привез с запасом, так что у нее вполне могло получиться перевязать их. Но не сразу… потребуется время.

– Ну вот, ядро коллекции для выставки у нас, можно сказать, есть. Дело за малым – проветрить, – она подумала, что, наверное, можно обойтись и без стирки. Во-первых, сажей наряды, к счастью, не испачканы. Разве что мелкие участки, но с этим справится обычная губка с водой или шампунем. Во-вторых, это все-таки пряжа, пусть и тонкая. И успеют ли платья и кардиганы высохнуть до утра?

– Мне тут подарили освежитель воздуха, – устало вздохнула Плам. – Ну ты знаешь, у нас сторож в приходе – ужасный курильщик. Причем табак у него вонючий, как не знаю что. А тут опрыскаешь – и пахнет цветочками какими-то. Принести? Я второй флакон сегодня как раз купила, в машине лежит.

– Давай, неси, – согласилась Грейс. – Попробуем… да вот на этом и попробуем, – она, морщась, подняла шарфик. Ему не повезло, прогорел так, что восстановлению не поддавался. Хотя совсем недавно он был действительно хорош: альпака и кашемир, темно-рыжие и бледно-сиреневые квадраты с вывязанными цветами, соответственно, сиреневыми на рыжем и оранжевыми на сиреневом. Тончайший серый шелк подкладки и серые же ажурные полосы соединения.

Они побрызгали на шарфик освежителем, и в пропахшем копотью помещении появился аромат каких-то весенних цветов.

– Ты же не собираешься перевязать все это за ночь? – с сомнением спросила Плам, глядя на вещи, которые Грейс сложила в коробку, чтобы забрать с собой.

– Даже если очень захочу, понадобится не меньше месяца. А то и больше, но я посмотрела договор. Если откуда-то возьмется наследник Андреаса и потребует у нас возвращения коллекции, у нас будет еще полгода. Так что я успею восстановить все, что нужно.

Плам устало кивнула. За все время, что они работали, Диана даже не позвонила. Видимо, комиссия была очень строгой и подруга даже не смогла дойти до телефона, но это было странно.

– Интересно, что за комиссия. Вроде бы она про нее раньше не говорила, – пробормотала Грейс. Как же она устала. Даже перед глазами немного расплывалось. Хотелось дойти до дома и упасть спать.

Но дел было так много, что Грейс даже не знала, куда сначала бежать.

Наверное, стоило поесть.

Странно, но мысли Грейс будто материализовались. Плам протянула ей коричный завиток, студенческую булочку, которые пекли в пекарне при Колледже.

– Что будем дальше делать? Останешься здесь или поедешь домой?

– А который час? Я немного потерялась во времени, – забеспокоилась Грейс, поняв, что она еще и забыла дома часы.

– Мы тут с тобой уже пять часов сидим, но действительно сделали очень много. Мы молодцы. Но мне, к сожалению, пора ехать дальше. Ты справишься? – спросила Плам, заглядывая Грейс в глаза.

Та кивнула.

Подруга подошла к шарфику, принюхалась и с искренним восторгом воскликнула:

– Слушай, я сейчас все остальное опрыскаю! Ты только понюхай! Запаха паленой шерсти почти не чувствуется!

– Отлично. А потом можешь идти, – вздохнула Грейс, понимая, что ей-то нескоро удастся добраться до дома.

– Я флакончик здесь оставлю, мало ли что, – на прощанье сказала Плам и прикрыла за собой дверь. А Грейс снова уткнулась в работу. Нужно было привести в порядок те вещи, что они смогли починить, потом сверить списки гостей, проверить, купили ли чайные пакетики и печенье… Казалось бы, что проще – купить чай и печенье? Но чтобы хватило печенья и чая на время Фестиваля, пришлось обойти все магазины города.

А потом нужно было еще договориться с Колледжем, чтобы гостей пускали и в местный музей, и в столовую. И каждый раз, когда Грейс решала какие-то такие организационные вопросы, она ловила себя на мысли, что… что она «взрослая»? Смешно, но Грейс всегда работала головой и руками. Ее воображение, умение делать красивые вещи и, глядя на человека, понимать, что ему пойдет, а что нет, были главной суперспособностью Грейс. А ничего другого она вроде бы и не умела. А тут получается, что она организовывает Фестиваль. И столько всего делает, и все это… Получается же!

– У меня получится, – заявила Грейс самой себе в зеркало. И ринулась в бой.

Дел было столько, что она думала, ей придется заночевать в Колледже. И еще Грейс постоянно возвращалась мыслями к коллекции, над которой теперь придется работать ей.

Уже почти ночью, когда участницы комитета собрались вместе, она подарила им розы, и подруги были невероятно рады этому. Плам даже рассказала, что, когда была ребенком, лазала в сад Чибнеллов воровать цветы, и именно такие розы она хотела вырастить у себя в саду. Александра заулыбалась, Сина погрузилась лицом в букет и явно блаженствовала от нежного аромата. А Диана так и не появилась.

Они выпили, наверное, несколько литров чая. Конечно, в Колледже стоял и кофейный автомат, и можно было, когда кофе кончился в кофеварке, сбегать туда, но вот что роднило все кофейные автоматы Англии – кофе в них был просто ужасен. Все забивалось запахом картона и пережаренного зерна, непонятно, что пьешь.

Потом комитет расписывал выступления и рассылал информацию о них участникам, планировал, кого из жителей города можно попросить о помощи с перевозкой тяжелых столов, и многое другое.

Добравшись до дома, Грейс смогла только разложить по диванам и стульям вещи, которые ей предстояло довязывать и перевязывать, и рухнула спать. Утром же ее снова ждал Колледж. И первый день работы Фестиваля.

В Ибсток уже начали прибывать гости. Колледж выделил лужайку и