— Ника немного выпила, и Сергей приехал за ней, — сбивчиво отвечаю я, с запозданием понимая, что снова оправдываюсь — Как ты можешь? Сейчас? — с горечью выплевываю я. — Когда их больше нет?

— Ладно, прости, я был не прав, — он виновато разводит руками и снова обнимает меня, укладывая мою голову себе на грудь.

Несколько бесконечных минут мы стоим посреди гостиной, не произнося больше ни слова. Я тону в отрицании и скорби, мысли лихорадочным потоком мечутся в голове, рождая сотни вопросов и подозрений.

«Это не случайность. Не случайность», — настойчиво стучит в висках одна и та же мысль.

«Таких совпадений просто не бывает», — следом проносится вторая, и я судорожно стискиваю телефон в онемевшей руке.

Не бывает так, черт возьми!

Прошло меньше суток с того момента, как Ника рассказала мне о своем расследовании, орудующем в городе маньяке, убивающего женщин, и связанным со всем этим кошмаром тайным центром. Она пришла ко мне за советом, потому что боялась вляпаться в опасную историю. Хорошо, пусть не мой совет в конечном итоге оказался в приоритете, но это не умаляет того, что в виду известных мне фактов «утечка газа» и гибель сразу двух людей, имеющих прямое отношение к этому делу, выглядит максимально странно.

Я же предупреждала ее… Практически умоляла не лезть в это дерьмо, но Ника такая чертовски упертая, ставила свои амбиции превыше личной безопасности, а теперь… Что теперь? Они мертвы… Оба.

Как мне с этим жить? Что предпринять? Могла ли я ей помочь, или было уже поздно — и судьба подруги была предрешена, как только она сунула свой нос в это проклятое расследование?

Тихо и обреченно застонав, я упираюсь лбом в плечо мужа и, сунув телефон в карман его пиджака, отчаянно обнимаю обеими руками.

— Почему ты мне не перезвонил? — обретя возможность говорить, тихо спрашиваю я.

— Я был в самолете, Ева. Летел к тебе, — поглаживая мой затылок, тихо отзывается Александр.

— А ночью? Я звонила тебе раз десять.

— Ты что-то путаешь… — немного отстранившись, он приподнимает мое лицо за подбородок и напряженно смотрит мне в глаза. — Ты звонила мне только один раз. Около полуночи, и мы проговорили с тобой минут сорок.

— Нет, это ты что-то путаешь, — качнув головой, уверенно отрицаю я. — Может, тебе приснилось. Я не знаю…

— Ева, ты позвонила и рассказала про исследование форума «Живые границы», которое поручило тебе твое агентство по заказу статистического городского фонда, — сдержанно отвечает Александр.

Как это может быть, черт возьми? Я же помню, что почти до утра набирала его номер, мысленно проговаривая все, что ему скажу. Я застываю, обескураженно глядя в черные зрачки, заполнившие темную радужку. Где-то внутри шевелится мерзкое чувство: или я схожу с ума от стресса, или происходит что-то очень странное.

— Тебя насторожили анонимные приглашения на некую закрытую программу. И ты хотела узнать, что я об этом знаю. — продолжает он, не отводя взгляда. В его голосе слышится тень раздражения или, может, это просто моё воображение, доведённое до предела.

— И что ты ответил? — выдавливаю через силу.

— Я сказал тебе, что подобные приглашения — обычная история для форумов, — он нежно проводит костяшками пальцев по моей щеке. — Анонимность, обещания особого подхода, закрытые группы — всё это уловки для выманивания денег у доверчивых клиентов. В итоге мы договорились, что ты не будешь отвечать на подобные сообщения и не станешь переходить по сомнительным ссылкам.

— Я не помню этот разговор, — поджав губы, отклоняю голову в сторону и делаю шаг назад.

Его рука на секунду повисает в воздухе, потом он убирает ее в карман, глядя на меня все с тем же сочувствием и беспокойством, что и минуту назад.

— И это не впервые, — мягко произносит Александр. — Когда ты нервничаешь или чем-то сильно взволнована, у тебя случаются кратковременные провалы в памяти. Это абсолютно нормально для людей, переживающих стресс. Психика блокирует или стирает детали, которые кажутся несущественными в моменте. Иногда мозг «отсекает» целые куски разговора, особенно если они связаны с тревогой или внутренним конфликтом. Я наблюдал это у своих пациентов десятки раз. Главное — не мучить себя и не фиксироваться на провалах. Всё остальное можно восстановить по событиям, если потребуется.

Я слушаю, и часть меня хочет довериться этому объяснению. Я знаю, что он прав — в периоды стресса я действительно забывала какие-то мелочи. Например, куда положила ключи, о чем собиралась написать коллеге, выключила ли плиту перед уходом, сообщила мужу, что задержусь на работе, или только собиралась. Да, я неоднократно забывала про запись к врачу или в салон красоты и пропускала мимо ушей болтовню коллег, а потом удивлялась, когда они утверждали, что уже обсуждали со мной какую-то тему, но, чтобы вылетел из головы целый разговор с мужем… Такого не было ни разу.

Я машинально приглаживаю волосы, чувствуя, как внутри растет сопротивление:

— Это ведь был важный разговор, Саша, — почти шепотом выдыхаю я. — Неужели я могла его не запомнить?

— Могла, — уверенно отвечает он, чуть склонив голову. — Ты много работала в последнее время, а вчера выпила с подругой…

— Я была трезвая! — невольно повышаю голос. — Я знаю свою норму и никогда ее не превышаю.

— Успокойся, пожалуйста, — он делает шаг ближе и снова обнимает меня, заключая в кольцо своих рук. — Ты устала, Ева. Ты только что потеряла подругу, и у тебя сильнейший стресс. Я обещаю, что позабочусь о похоронах Вероники. У нее же кроме тебя никого не было?

— Сережа… — всхлипнув, бормочу я. — Но он тоже… Боже, я не могу в это поверить.

— Я всё устрою, слышишь? — его голос становится ещё мягче, но в нем явственно звучит знакомая мне бескомпромиссность. — Я поговорю с редакцией, выясню детали, свяжусь с родственниками Сергея. Если тебе нужно поработать, займись делами. Иногда рутина помогает прийти в себя. Но, прошу тебя, не копи все в себе.

Я молча киваю, на автопилоте вытирая слёзы с лица. Внутри простирается пустота, поверх которой наползает тугая плёнка притупленного, мутного напряжения.

— Спасибо, — шепчу я, — мне и правда легче, когда я занята делом… Если останусь без работы, точно сойду с ума.

Александр понимающе кивает и легко касается губами моего виска.

— Я буду рядом, если что-то понадобится, — обещает он, и я точно знаю, что это не пустые слова. — Но сначала сделай над собой небольшое усилие: смени пижаму на