ИСКАТЕЛЬ 2003
№ 4
*
© «Книги «ИСКАТЕЛЯ», 2003
Содержание:
Станислав РОДИОНОВ
ОПАСНЫЙ РАРИТЕТ
Повесть
Кирилл БЕРЕНДЕЕВ
ПРОДОЛЖЕНИЕ РУКИ
Рассказ
Станислав РОДИОНОВ
ОПАСНЫЙ РАРИТЕТ
1
Кафе «Кровавая Мэри» не стремилось к элитности — оно стремилось к прибыли. Поэтому здесь можно было увидеть пивную компанию в бутылочном частоколе и чистенький столик с цветами и шампанским.
За таким, с цветами и шампанским, сидел мужчина лет тридцати, выделяясь тем, что на его столике ничего, кроме цветов и бокала вина, не было. Пожалуй, скорее выделялся элегантностью, как дирижер, попавший в торговле ряды сэконд-хэнда. Сделав глоток, он рассматривал зал любопытствующим взглядом синих блестящих глаз.
В дневное время половина столиков пустовала, и смотреть, в сущности, было не на что. Если только на дежурную фигуру, которая обычно болтается в каждом питейном заведении средней руки. Частично бомж, потому что днем деваться ему некуда; частично халявщик, потому что выпить не на что; а главное, азартный собеседник. Разумеется, после дармовой выпивки.
В «Кровавой Мэри» он обитал давно. Никому не мешал и, пожалуй, даже наоборот: беседами о жизни и политике способствовал молодежному пивному застолью. Да и смешноват был; росточка подросткового и с чертами лица такими мелкими, что хотелось разглядеть их в лупу. Комизма добавляла камуфляжная форма, сидевшая на тщедушной фигуре, как распятая на палках.
Он подошел к парочке, намереваясь попросить пивка и затеять разговор, но в кафе появился милиционер, который опытным взглядом вычислил, кто тут лишний. Их несдержанный разговор привлек внимание:
— Опять болтаешься? — спросил милиционер тоном, за которым обычно следуют действия.
— Я ветеран афганской войны.
— Да ну?
— И ветеран чеченской войны.
— Может, еще какой?
— Да, еще. Я участник операции «Буря в пустыне».
Милиционер взял его локоток, чтобы выпроводить. Столик с цветком и шампанским ожил: мужчина встал и неспешной походкой приблизился к милиционеру.
— Товарищ сержант, моя вина…
— Не понял, — действительно не понял сержант.
— Я преподаватель Театрального института. А это мой студент. Мы отрабатываем, так сказать, в естественных условиях этюд «Солдат вернулся из Чечни».
Сержант оглядел преподавателя. Широкоплечий, выше среднего роста, с пышными темно-каштановыми волосами, лежащими волнами… Синий взгляд суров до блеска… Не то загар южный, не то кожа смуглая… А куртка светло-кремовая под цвет волос…
— Натурально играет, — улыбнулся сержант, отпустил ветерана, выпил чашку кофе и ушел.
Преподаватель Театрального института вернулся за свой столик. Ветеран всех последних войн проследовал за ним, как собака, которую вытащили из-под колес:
— Спасибо, мужик.
— Да ты присядь, — велел преподаватель. — Выпьешь?
— Соточку можно.
— Как звать-то? — спросил театральный преподаватель.
— Васек. Но по жизни Челнок.
— Почему Челнок?
— Кликуха такая. Лет пять назад имел я свой бизнес, ездил в Турцию за кожей. Да вышел облом. А вас как?
— Григорий Андреевич. Но поскольку ты Челнок, то я Голливуд.
— Как это?
— Когда-то в фильме снялся, вот кликуху и присобачили.
Знакомство без застолья, что пьянка без матюжка. Бокал с шампанским обернулся бутылкой, разумеется, с шампанским; сто граммов водки превратились в ноль пять, разумеется, той же водки. Ну, а блюдце с бутербродами обросло тарелками и тарелочками с колбаской и сырком, огурчиками и помидорчиками… Застолье двух несовместимых людей здесь никого не удивляло: мордатые парни в коже частенько угощали сирых мира сего.
— Чем промышляешь, Челнок?
— Что Бог подкинет.
— И подкидывает?
— Когда пустые бутылки, а когда и деньжат бросит под ноги.
— Этим можно прожить?
— Живу-то я форточками.
— Не уловил…
— Голливуд, ты глянь на мои плечи — в любую форточку пролезут.
— Ну, и много наворовал?
— Из имущества у меня только трусы, которые стираю в ванной, пока жена не видит.
Голливуд с плеч перевел взгляд на лицо. Нечто кукольное, сделанное не из фарфора или, допустим, плюша, а из лежалого некрепкого дерева. Маленькие глазки где-то там, внутри лица, И лучше бы не улыбался: мелкие острые зубы придавали чертам нечто хорьковое.
— Сидел? — между прочим поинтересовался Голливуд.
— Как в России без этого.
— Большие сроки?
— Ловил я рыбку, где берег пониже да червяк пожиже. Скажем, первая ходка…. Лез в окно пацаном. Чтобы бесшумно выдавить стекло; намазал его вареньем.
Челнок выпил осторожно, с оглядкой, не привыкнув быть полноправным клиентом. Но, поскольку бутылка ополовинилась, клиентом он себя все-таки почувствовал и спросил в открытую:
— А ты, Григорий Андреевич, то есть Голливуд, и верно учишь артистов?
— Я ставлю трюки.
— Фокусы?
— Да, вроде.
— Кроликов из шляпы достаешь?
— Ты из квартир что доставал?
— Что придется, включая жратву.
— Поэтому у тебя из имущества одни трусы. А я из квартир достаю раритеты.
— Воруешь?
— Похож я на вора?
Челнок смотрел — на артиста и похож. Хотя бы волосы, каштановые, лежат волнами, между прочим, тремя: над лбом, на макушке и на затылке. А бородка? Не каштановая, темнее, аккуратная, как волосяная коробочка. И вот какое дело: выпив граммов триста, Челнок разглядел у артиста усики формы птички, севшей на губу и распустившей крылышки.
— Голливуд Андреевич, а что это за раритеты?
— Допустим, ты берешь магазинную кассу. Оружие, сила, короче, ограбление. А в кассе всего-то оказалось тысяч пять-десять деревянных. А если взять у гражданина иконку шестнадцатого века. Тоже пятьдесят тысяч, но баксов. Главное, без стрельбы, без насилия, без масок и шума.
Голливуд говорил смело, уверенный, что понимают его смутно. Да и кто поверит этому недомерку в камуфляже не по росту? Но недомерок задал трезвый вопрос:
— Андреич, значит, ты квартиры шмонаешь? Я через форточку, а ты через дверь.
— Запомни: я ставлю театральные этюды.
Вместо того чтобы запомнить, Челнок решил допить водку. Голливуд поморщился: он чуточку пережал. Изделие в печи перестояло, но перестоявшее изделие спросило почти трезво:
— Голливуд, от меня чего хочешь?
— Почему считаешь, что я что-то хочу?
— Такая жирная халява…
— Хочу, — признался Голливуд. — Я нуждаюсь в ассистенте.
— Это кто?
— Который кролика в шляпу прячет, — раздраженно буркнул Голливуд.
Плавающим взглядом Челнок всматривался в своего нового знакомого, пробуя все-таки понять, что ему нужно. Но вместе с взглядом плавал и Голливуд. Ага, учит артистов, а откуда
