— Вот это правильно. С Игорьком согласуй, что купишь, пусть он другие книги возьмет, да и парни ваши тоже. Глядишь, на полгода сказок и хватит, — засмеялся Николай Владимирович. — Главное, у тебя ясность наступила — понятно, к чему вас готовили последнее время.

Выпили давно разлитый по бокалам коньяк, сделали по глотку кофе, и Николай Владимирович закурил.

— Ты за Наташу не переживай. Работать она будет там же, где и практику проходит. Так что как диплом получит — сразу в Москву. Мы с ней уже обо всем договорились.

— Спасибо! — Сергей с теплотой посмотрел на отца.

— Мне-то за что? Это Наташенька умница…

Проговорив допоздна, мужчины разошлись отдыхать.

* * *

Новый год — самый ожидаемый праздник для миллионов людей; все ждут чуда, и оно иногда происходит.

Предновогодняя Москва всегда была особенной. У многих выходов из метро торгуют мандаринами с наклейками «Maroc» из деревянных ящиков. В магазинах появляются деликатесы, но в очередях люди не ругаются. Внутри магазины празднично оформлены — в небольших «дождиком» и флажками, а в центральных установлены украшенные ёлки. Лица людей будто меняются: отступают тяготы и заботы уходящего года, и в воздухе витают надежды на будущий. Люди словно становятся светлее и приветливее. На улицах часто встречаются спешащие люди с ёлками, смешно неся их на плече.

Сергей поддался общему настроению и тоже купил ёлку. Принеся домой, установил её на специальную подставку. Походив вокруг, любуясь делом рук своих, полез искать гирлянды и игрушки. Наташа и отец на работе — надо подготовить сюрприз к их приходу.

Распутывание гирлянды — это такое развлечение перед Новым годом. Потратив почти час, Сергей дал себе слово, что скрутит гирлянду, как положено… Но распутать мало — надо ещё, чтобы она горела… А это уже второй шаг в развлечении. Проверка каждой лампочки, и, найдя сгоревшую, — это почти победа! Осталось узнать, где хранятся запасные, — и победа будет полной…

На все манипуляции с гирляндой Сергей потратил пару часов, но оно того стоило. Разложенная на полу, она ярко горела… Навесив лампочки на ёлку, включил — не горит. Выматерившись, полез подкручивать каждую лампочку, и случилось чудо… Довольный проделанной работой, отправился на кухню. Сварив кофе, Сергей налил в чашку и, пройдя в комнату, присел в кресло.

— Интересно, почему в детстве наряжание ёлки доставляло радость? А сейчас — сплошная головная боль? — вслух произнёс Сергей.

— Потому что ты вырос, — произнёс Николай Владимирович, стоя в прихожей. — Что, проворонил отца, спецназ!

— Мда, что-то я ушёл в себя и не услышал, как ты вошёл.

— Игрушки нашел? — Николай Владимирович, смеясь, смотрел на сына.

— Пока и не искал, с гирляндой возился. Ты же её аккуратно свернул, — засмеялся Сергей.

— Щас переоденусь, дам коробку — и наряжай, чтобы Наташа порадовалась. Молодец, что догадался ёлку купить.

— Ну, ты ведь всегда покупал.

— Сын, ты был маленький. А дети всегда ждут чуда от Нового года. Да что дети — взрослые тоже, — вздохнул Николай Владимирович. — Серег, я с вами старый год провожу, новый встречу и уеду.

— Это куда?

— Да мы с друзьями решили собраться на даче, посидеть, в баньке попариться.

— Пап, спасибо!

— Вернусь третьего утром, тебя ведь проводить надо.

— Пап, я ж не маленький.

— Дурак ты, Серега… — вздохнул Николай Владимирович.

Сергей подошел к отцу и приобнял…

— Пап, всё хорошо будет, честно…

— Ты мне так в детстве говорил, когда нашкодить собирался, — засмеялся Николай Владимирович. — Ладно, я игрушки доставать. С ёлкой разберёмся и посидим.

Через час мужчины любовались наряженной, светящейся ёлкой. Довольные проделанной работой, пожали руки и прошли на кухню.

— Сын, организуй закусь, — закуривая, Николай Владимирович открыл шкафчик и достал бутылочку армянского коньяка.

— Эксплуататор… — вздохнул Сергей и открыл холодильник.

Порезав закуску и разлив по бокалам коньяк, Сергей присел за стол.

— Серег, давай за вас с Наташей, чтобы у вас всё было хорошо и вы подарили мне внуков…

— Пап, ты опять…

— Не опять, а снова. Ты мне что говорил? Наташе надо окончить академию. В наступающем году она станет врачом, — засмеялся Николай Владимирович.

— Не торопи ты нас, тут больше Наташа решить должна. Сам понимаешь, я мотаюсь хрен знает где…

— Вот потому ей и нужна лялька, и мне радость. Сын, пойми, я уже во сне вижу, как тут носятся маленькие сорванцы и называют меня дедом. Ты только вслушайся — «Дед»… Это музыка, а не слово!

Сергей, улыбаясь, смотрел на отца. А он, произнося слово «дед», прикрыл глаза, будто пробуя его на вкус…

— Будут тебе внуки, обещаю… — засмеялся Сергей.

— Только не затягивать. С Наташей я уже тоже поговорил.

— Пап, ты что?

— Я деликатно и ненавязчиво… — Николай Владимирович подмигнул сыну.

— Да, тебе действительно внуки нужны, а то ты нас с ума сведешь.

— Обещаю, в ближайшие полгода этот вопрос больше не поднимать.

— Ох, пап… — засмеялся Сергей.

— Серег, я на работе попросил справку приготовить по Мозамбику. В общем, там сейчас горячо.

— С чего ты взял, что именно туда летим?

— А куда, если не Ангола?

— Пап, не беспокойся, мы хорошо подготовлены. Как говорит наш командир, мы можем всё. Нас не зря гоняли на всех учениях. Да и пороха мы всё же немного понюхали и знаем, как это — оказаться там, где стреляют. Тем более сейчас самое горячее место — Афганистан, вот там мужикам действительно жарко. Нас туда не послали только из-за того, что готовили действовать в условиях джунглей и лесов. Там мы почти дома. А горы для нас — совершенно незнакомый театр. Кубинцы уже начали подготовку местных, так что мы будем не одни. Если станет жарко, нам есть на кого положиться, помимо самих себя. Кубинцы — надёжные ребята, не отступят и не побегут.

— Всё равно как-то беспокойно. Старею, наверное, — вздохнул Николай Владимирович.

— Кто стареет? Да ты ещё ого-го…

— Ты главное не забывай, Наташе пиши и почаще. Она хоть ничего не говорит, но ведь переживает. Тем более, она каждый день в госпитале видит ребяток, которым не повезло или они были недостаточно осторожны.

— Пап, всё понимаю, да и Наташа тоже.

— Помнишь, как мы с тобой, сидя за этим же столом, рассуждали о твоём будущем после университета? Тогда я радовался, что ты начал меняться, стал задумываться. И вот ты другой, совсем, — улыбнулся Николай Владимирович. — От того Сергея ничего не осталось, будто тебя подменили. Только глаза точно такие же, упрямые. Но в них появилась уверенность. Именно уверенность, а не самоуверенность, и это очень хорошо. Ты, сын, научился