Глава 24

Утром в аэропорту всё повторилось: погранцы и таможенники перетряхивали багаж, женщины и дети орали, как несколько сотен торговцев на рынке. Мужчины стояли в сторонке и гордо наблюдали за всем происходящим, но на контакт шли охотнее. Вчерашний бородач рассказал практически всё о своей жизни — что и досье не нужно…

Появившиеся пилоты поздоровались.

— Погоды снова нет. Над Кабулом видимость меньше ста метров… — произнёс командир экипажа.

— А погода измениться может, пока летим? — полковник смотрел на пилотов.

— Может, но кто ж гарантии даст.

Досмотр был завершён, опять ничего не нашли, и все пассажиры загрузились в самолёт. Около часа ничего не происходило. Полковник нервно курил в первом салоне, парни опять кемарили…

— Есть окно! Летим? — пилот стоял в проёме кабины.

— Зачем спрашиваешь? Уже долететь и сдать этих уважаемых гостей… — полковник посмотрел на Седого, и тот, улыбаясь, кивнул.

Через пару минут двигатели изменили тональность, и самолёт покатил к полосе. Видимо, пилот решил всем показать, что не всегда летал на пассажирских рейсах. Казалось, что самолёт вертикально набирает высоту. Всех вжало в спинки кресел и диванов, а самолёт с набором скорости шёл сквозь облака.

Час полёта прошёл спокойно: стюардессы бегали по второму салону, парни кемарили или делали вид, полковник курил… Неожиданно самолёт начало трясти, крылья ходили ходуном, словно самолёт махал ими, как птица…

Сергей открыл глаза и сел на диване. «Твою мать… Когда опасность зависит от твоих знаний и умений — это одно, а тут от тебя нихрена не зависит. Сидишь в железной консервной банке, и всем твоим знаниям и умениям грош цена». Осмотрев ребят, понял, что и у них приблизительно те же мысли в головах. Полковник нервно курил одну за одной, даже Седой взял у него сигарету и тоже закурил, делая вид, что ему нравится…

Во втором салоне плакали дети и причитали женщины. Мужчины сидели, прикрыв глаза, и, перебирая чётки, шевелили губами — видимо, молились.

Момент для захвата самолёта — просто идеальный. Седой, потушив сигарету, поднялся и направился во второй салон. Никто ничего предпринимать не собирался. А самолёт продолжало трясти, будто он ехал по стиральной доске.

Дверь кабины пилотов открылась, и показался командир.

— Всё, нет окна в погоде, захлопнулось. Видимость нулевая. Возвращаемся…

— Не хочет нас Афган принимать… Видать, кто-то крепко нагрешил… — тихо произнёс полковник.

Пилот скрылся в кабине. Самолёт продолжало трясти…

Будь ты десять раз бойцом, но страх есть у всех. Седой прикрыл глаза, вспоминая, что говорили преподаватели на курсах… «Страх — это проявление инстинкта самосохранения. Научитесь перевоплощать страх в интенсивную деятельность».

— Ну и какая тут нахрен деятельность? — тихо произнёс мужчина.

— Командир, ты о чём? — Игорь смотрел на Седого.

— Помнишь, что нам о страхе говорили?

— Помню, но тут другой случай. У меня ощущение, что инстинкт самосохранения уже зашкалил, вот только мы не владеем ситуацией, — нервно улыбнулся Игорь.

— Вот и я о том… Ненавижу такие перелёты…

Самолёт шёл на снижение, тряска прекратилась, но напряжение не отпускало. Только когда самолёт коснулся полосы в аэропорту Ташкента, все немного расслабились.

Вечером снова собрались в номере, выпили, и появилась потребность выговориться. Полковник рассказывал, как в шестнадцать убежал на фронт, как попал в разведшколу… Парни слушали и проникались уважением к этому человеку. Он казался им очередным кабинетным полковником, а оказалось, что четыре года мотался по тылам противника… А потом прорвало и пилота — ещё год назад он летал на штурмовике и был сбит в Афгане, почти неделю выходил к своим… Пили в тот вечер много, расходиться не хотелось. Все находящиеся в комнате стали ближе друг другу, и все осознавали, насколько они похожи, хоть и выполняют работу каждый по-своему…

Утром — снова досмотр и погрузка. Погода идеальная, на небе ни облачка. Яркое солнце режет глаза, и постоянно приходится жмуриться.

Самолёт, ровно гудя турбинами, словно плылёт по голубому небу. Под крыльями проплывали величественные горы, покрытые снегом. Потом их сменили горы пониже, постепенно перетекшие в безлюдную пустыню.

Парни прильнули к иллюминаторам, рассматривая открывшиеся пейзажи. Полковник спал, видимо окончательно уверовав, что пока парни на борту, ничего случиться не может.

Седой прошёл по салону, поглядывая на пассажиров. Они тоже прильнули к иллюминаторам и смотрели на свою страну с высоты.

Самолёт начал резко снижаться, закладывая вираж. Впереди открывалась серая, мрачная долина. Двигатели натужно ревели, самолёт стремительно шёл на посадку. С обеих сторон показались вертолёты, отстреливающие тепловые ловушки. Они двигались по кругу, прикрывая самолёт.

— Смотри, — Игорь толкнул друга, — вертушки прикрытия…

— Да, тут действительно война… — тихо произнёс Сергей.

Самолёт быстро терял высоту, теперь вертолёты шли вровень с ним, продолжая отстреливать ловушки. Можно было даже рассмотреть пилотов.

— Твою ж мать… Вот у мужиков работа… Прикрывать собой взлетающие или садящиеся самолёты, — Сергей покачал головой.

— А мы ещё считаем, что у нас профессия опасная, вот они — герои! — ткнул пальцем в иллюминатор Седой. — У них каждый вылет как лотерея: «Повезёт — не повезёт…»

Шасси коснулось полосы, на обочине стояли автомобили обслуги. Самолёт нёсся по бетону. Двигатели взревели, переключаясь на реверс. Сбросив скорость, самолёт развернулся и замер. В салоне сразу стало тихо…

Подогнали старенький трап, стюардессы открыли дверь, и в салон ворвался свежий воздух.

— Парни, пока все на местах… — Седой поднялся и спустился по трапу.

Чуть в стороне стояла толпа афганцев, видимо встречающие. По лётному полю нёсся ГАЗ-66, у трапа лихо остановился, из кузова выпрыгнули десять бойцов спецназа, тут же рассыпавшись вокруг самолёта. Командир группы выпрыгнул из кабины и, чуть наклонив голову, смотрел на Седого.

— Здорово! Что-то ты пижонски одет!?

— Здравствуй! Приказ — перелёт в гражданке…

Мужчины пожали руки и обнялись…

— Какая помощь от нас требуется? — спросил спецназовец.

— Главное, что вы тут…

Полковник спустился по трапу, поздоровался. На трапе показались первые пассажиры: кто-то, увидев знакомых, помахал рукой, кто-то спускался, опустив голову. Когда последний пассажир вышел, на поле высыпала вся группа.

— Ну, вот и все… — произнес Седой.

— В смысле? А повоевать? — спецназовец смотрел на Седого. — На кой хрен мы приперлись?

— Ваше присутствие очень важно. Но всё, что произойдет дальше, нас особо и не касается, — произнес полковник.

— А что может произойти и где? — спросил спецназовец.

— Вон, в той толпе встречающих, — полковник показал на кромку поля.

А там действительно возникла какая-то ссора. Двое мужчин сначала орали, а потом сошлись в рукопашную. Афганские военные, вклинившись в толпу,