— Мне нужно шесть.

— Два!

— Шесть!

— Три, и это моё последнее слово!

Я посмотрел на него долгим, тяжёлым взглядом.

— Прапорщик, а помните, что произошло с прапорщиком Ивановым, когда он отказался выдавать снаряжение отряду Ивлева?

Сидоровкин заметно побледнел. История прапорщика Иванова была настоящей легендой базы, её рассказывали новичкам в назидание. Ивлев, по описанию родной брат нашего Медведя — здоровенный детина два метра ростом — просто взял упирающегося прапорщика под мышку, словно мешок с картошкой, и вынес за ворота базы. Посадил в машину и отвёз в ближайший замертвяченный посёлок, где и бросил одного. На пятнадцать минут. Всего на пятнадцать минут. Иванов потом целый месяц не мог спать без снотворного, а каждый шорох принимал за шаги приближающихся зомби.

— Это… это было незаконно! — прошептал Сидоровкин.

— Зато эффективно. Итак, шесть огнемётов?

— Пять, — выдавил из себя прапорщик. — И считай, что тебе крупно повезло.

— Записывайте, прапорщик. Дальше мне нужны два пулемёта АК-17, последней модификации.

Сидоровкин застонал, как будто у него начался тяжёлый сердечный приступ.

— АК-17? Да ты знаешь, что это за оружие? Это же новейшая разработка! У нас их всего восемь штук на всю базу!

— Теперь будет шесть. И не забудь как минимум по три магазина-«бубна» на каждый. Дальше — гранаты, РГД-5, штук пятьдесят.

— Пятьдесят⁈ — Сидоровкин схватился за сердце. — Ты собираешься войну начать?

— Нет, я собираюсь её закончить. В нашу пользу. Ещё мне необходимы тепловизорные прицелы, штук шесть.

— Тепловизорные прицелы стоят как три породистых коровы и два откормленных бычка! — прапорщик побагровел. — Каждый прицел — это целое состояние!

— У меня карт-бланш, — в третий раз терпеливо повторил я.

— Твой карт-бланш меня разорит! — завопил Сидоровкин. — Я тут инвентаризацию веду! У меня каждый патрон на строжайшем учёте! Каждый! А ты приходишь и требуешь самое дорогое!

— Прапорщик, может, вам валерьянки принести?

Он тяжело дышал, глядя на меня с нескрываемой ненавистью.

— Что ещё в твоём проклятом списке?

— Саперный дрон, колёсный, с манипулятором. Компактный, чтобы в рюкзак помещался.

— У нас такого нет, — быстро ответил Сидоровкин.

— Прапорщик, я лично видел в инвентарной описи два таких дрона. Модель «Уран-6».

— Это… это же… они же на особом учёте!

— И я их забираю.

— Один! — взвыл Сидоровкин. — Один дрон, и всё! Больше ни единой детали!

— Один так один, — я великодушно согласился. На самом деле мне и нужен был только один.

Следующий час прошёл в ожесточённых препирательствах. Сидоровкин цеплялся за каждый патрон, за каждую гранату, за каждый метр верёвки. Когда я попросил бронебойные патроны к АК, причём не просто бронебойные, а 7Н24 с белыми головками, он чуть не упал в обморок.

— Бронебойные? Новые? Да они же ещё в упаковке! Их вообще никто не получал никогда!

— Вот и отлично, значит, я буду первым! — не удержался и процитировал свой любимый новогодний мультфильм я.

— Но они же… новые! И крайне редкие! Их берегут на особый случай!

— Прапорщик, а зачем тогда их хранить? Чтобы зомби через десять лет пришли и забрали в идеальном состоянии?

Логика его не убедила, но выбора у него всё равно не было.

К концу второго часа у меня был подробный список на трёх листах, заверенный печатью и дрожащей подписью Сидоровкина. Прапорщик выглядел так, будто пережил личную трагедию вселенского масштаба.

— Ты меня разорил, — тихо сказал он, глядя на список с выражением глубокой скорби. — Я тридцать лет эти склады сберегал, каждую гайку считал, а ты пришёл и за два часа половину запасов забрал.

— Не половину, прапорщик. Процентов десять, максимум.

— Для меня это как половина, — он снял очки и потёр переносицу. — Знаешь, что самое обидное? Я даже не могу отказать.

— Прапорщик, а вы подумайте вот о чём, — я решил его немного подбодрить. — Если мы успешно проведём операцию, то на той самой территории останется огромное количество боеприпасов, оружия и многое, многое другое, что нам физически не увезти. И всё это попадёт сюда, к вам на склады.

Глаза Сидоровкина чуть оживились.

— Правда?

— Честное слово. Вот, смотрите — на другой подобной базе мы добыли целые стеллажи с вот такими пушками, горы патронов. Не думаю, что тут будет как-то иначе, — я показал ему на МДР, так и висящую у меня за плечами, и новенькие пластиковые П-маги, торчащие из разгрузки.

— Ну… в таком случае… — прапорщик задумался. — Может, тебе подогнать шлемы с ПНВ? Натовские. У нас тут парочка завалялась, даже не знаю откуда взялась. А ты явно фанат заграничного снаряжения, по тебе сразу видно.

— Давайте посмотрю.

Пара часов пролетела незаметно, но очень продуктивно. Пикап я завалил наверное наполовину вытребованным добром. Не всё было необходимо именно для операции, но многое, многое пригодится. Возле казарм меня встретила Надя, почему-то сидевшая там на лавочке.

— О, Джей вернулся! — она вскочила. — И не с пустыми руками! Дай угадаю — Сидоровкин рыдал и молил оставить ему хоть что-нибудь?

— Почти угадала. Только он не рыдал, а просто тихо скулил и причитал.

— Покажи, что привёз! — тут же нарисовался Макс, откуда только появился…

Я начал выкладывать снаряжение на землю. Максовы глаза загорелись, когда он увидел АК-17.

— Вау! Это же последняя модификация! Я о таком только в журналах читал! Легкий пулемёт на базе АК-12.

— Теперь у нас два, — я протянул ему один из пулемётов. — Этот твой.

Макс взял оружие с благоговением, проверил затвор, прицелился в воображаемую цель. Тут же нацепил коллиматорный прицел, пощёлкал режимами и, явно довольный, расплылся в широкой улыбке.

— Лёгкий, удобный, баланс отличный… Джей, я тебя обожаю!

— Не надо меня обожать, меня надо прикрывать.

К нам подтянулись остальные члены команды, да и зевак хватало. Подозреваю, что сейчас по базе пойдут новые слухи о том, как пришлые «Регуляторы» умудрились Сидоровкина развести на снарягу. Ну и пусть себе говорят, репутация — вещь важная.

Убедившись, что всё на месте, я хлопнул в ладоши, привлекая внимание.

— Други, надо решить пару важных вопросов. Потом будете дальше копаться