Полковник Лазарев встретился со своим доверенным лицом в компартии Франции и попросил его организовать надежными людьми из работников аэропорта плотное наблюдение за американским бункером. Слежка принесла противоречивые результаты. Два или три раза в неделю в это невзрачное, низкое, квадратное бетонное здание, обнесенное колючей проволокой, с вооруженной охраной приезжали из Америки военные курьеры с кожаными сумками, прикованными наручниками к их рукам. Сотрудники из бункера, исключительно американские военнослужащие, ни с кем из работников аэропорта не общались. Приезжали на службу и уезжали. Редко заходили в бар или покупали сигареты на территории воздушной гавани. Одеты они были в обычную американскую военную форму, только на рукаве черный шеврон с надписью Defense Courier Service желтого цвета. Больше никакой значимой информации от французов получить не удалось. Пришлось в отчете Центру отправить только это. Почти сразу пришел жесткий ответ от руководства разведки: под личную ответственность резидента разработать и доложить план мероприятий по возможному физическому проникновению в центр курьерской связи вооруженных сил США. Операции присвоено кодовое название «Карфаген». Допускались любые способы, вплоть до силовых. Никогда ранее таких распоряжений Лазарев не получал. Это его сильно озадачило.

На очередную встречу с агентом Виктором Икар отправлялся с тяжелым сердцем. Ему очень хотелось показать перед руководством результат, но что можно получить от сержанта-писаря маленькой тыловой части? Все, что мог, он принес на первую встречу. Тупик.

К счастью, Джонсон пришел один, без жены, но так же в мрачном настроении. Как и предполагал Икар, сколь-нибудь значимых сведений у него не было. Командир части уехал в отпуск, на замену прибыли два новых младших офицера, и все. Разведчик вежливо поинтересовался, что с супругой.

– Я только что от Ядвиги. Она в нашем военном госпитале здесь, в Париже, – печально сообщил сержант.

– В госпитале? Она заболела?

– У нее обострился очередной приступ. Так бывает у людей с расстроенной психикой, чаще всего поздней осенью, как сейчас. Она давно находится под наблюдением психиатров.

«Вот она, разгадка ее странного поведения. Почему же меня заранее не предупредили, что жена агента психически больная?» – вихрем пронеслось в голове разведчика.

– Давно это у нее? – только и смог он произнести.

– Когда мы только познакомились в конце войны в Вене, у нее это только начиналось. Неожиданные приступы паники, навязчивые страхи. Я тогда думал, что со временем пройдет. У многих тогда, кто пережил бомбежки, гибель близких, недоедание, случались такие проявления. Еще и постоянные унижения. Она ведь тогда работала обычной уличной проституткой. Я надеялся, что в спокойной, благополучной жизни благодаря заботам о семье, доме все пойдет на лад. Страхи забудутся, и она вновь станет веселой и беззаботной. Но так не произошло. По службе меня переводили из одного места в другое. Денег хватало с трудом, мы часто ругались. Ее болезнь то затихала, то обострялась. В последнее время стало особенно тяжело с Ядвигой. – Джонсон горестно вздохнул.

Ивон был просто ошарашен таким признанием. Он был в растерянности, не зная, что сказать.

– За последний год я уже второй раз кладу ее в клинику для психиатрического лечения, – продолжал свою исповедь американец, – но припадки паранойи становятся с каждым разом все тяжелее. Я живу в постоянном страхе за нее. Сейчас она здесь, в госпитале в Париже, а мне надо возвращаться в Орлеан на попутках или автобусе.

– Значит, вам надо обращаться к командованию, чтобы вас перевели служить в Париж из-за болезни жены, которой требуется постоянное врачебное наблюдение.

– Вы так думаете? – заинтересовался сержант.

– Конечно, – с жаром стал убеждать его Ивон. – Как приедете, сразу подавайте рапорт и проситесь на аналогичную должность в штаб руководства вооруженной миссии США во Франции или в штаб-квартиру НАТО. Это тоже, считай, американская структура. Не откладывайте. Когда планируете снова приехать навестить супругу?

– Через две недели.

– Тогда и расскажете, что получилось. Пока вот ваш гонорар.

Икар передал агенту положенные триста долларов, его ежемесячную плату.

Осень в Париже окутана пеленой печали. Случаются солнечные дни, но чаще свинцовые тучи низко нависают над городом, порождая у горожан легкую меланхолию. Капли дождя монотонно барабанят по крышам, создавая ритмичный аккомпанемент к унылым мелодиям улиц. Мокрые тротуары отражают тусклый свет фонарей, словно зеркала, в которых отражается усталая душа города. Прохожие спешат укрыться от непогоды, мокрые плащи и зонты добавляют серости в общую картину. Пронизывающие сырость и ветер заставляют их кутаться в шарфы и поднимать воротники пальто. Париж в этот момент кажется особенно одиноким, как человек, потерявший надежду. Только яркий свет неоновых вывесок магазинов и кафе пробивается сквозь мглу, напоминая о том, что жизнь продолжается. Но Париж всегда в заботах, и это, возможно, помогает ему избегать осеннего уныния. Жители столицы в большинстве своем оптимисты, они знают, что осень – это всего лишь временное явление, и за ней обязательно придет весна. И даже в самую ненастную погоду этот город остается верным себе, сохраняя свою неповторимую атмосферу.

Встречаться в такую погоду лучше всего в каком-нибудь теплом месте. Лазарев и Икар вновь встретились на конспиративной квартире. Резидент сосредоточенно и бесстрастно выслушал отчет подчиненного. На его эмоциональный всплеск, что жена агента психически больная женщина с прогрессирующей паранойей, полковник отреагировал сухо:

– К нам эта информация пришла только что. Легализация у тебя идет нормально, продолжай в том же духе. Теперь главное. Москва подтвердила свое распоряжение по изучению подходов к центру курьерской связи в Орли. Этому дано первостепенное значение. Теперь для тебя это главное задание. Похоже, это хранилище американских секретов почище пещеры с сокровищами Али-Бабы.

– Получается, я на свою голову проблему нашел, – криво усмехнулся Икар.

– Согласен, дело непростое, но, кроме тебя, мне послать некого, – развел руками Лазарев, и его вдруг прорвало: – Мне шлют одну необстрелянную молодежь. В Москве целые интриги плетут, чтобы послать своего человечка в Париж. Новый председатель привел с собой стаю комсомольских чиновников. Они быстро окончили краткосрочные курсы, получили погоны старших офицеров и рвутся руководить. Им все равно чем, хоть заводом, хоть больницей, но лучше министерством или каким-нибудь комитетом. Очень они любят с проверками приезжать. Только лучше всего у них получается инспектировать парижские магазины и рестораны за счет оперативных расходов резидентуры, чем агентурную сеть.

– Это вы к чему рассказываете? – удивленно спросил Ирек.

– На будущее, когда станешь резидентом, – проворчал полковник.

– Так я пока не собираюсь, – во весь рот улыбнулся парень.

– Так и