У него был жидкие волосы, набрякшие мешки под глазами и нездоровое лицо с красными прожилками. Был он худ и несвеж и всем видом показывал, что последние шестьдесят пять лет его жизни были совсем непростыми.

— Поступай, — сказал он и отхлебнул пива.

Подошла официантка, спросила, что я буду. Я заказал колбаски с капустой и минеральную воду. Александр Дмитриевич, или просто Саня Мамай, попросил ещё пива.

— Ну и откуда ты знаешь Серёгу Бешметова? — прищурился он, разглядывая меня. — Ты ведь родился намного позже того, как он покинул этот мир.

— Есть такое дело, — кивнул я. — Вы совершенно правы, родился я позже него. Но я подружился с одной пожилой дамой, а она его неплохо знала. Она много о нём рассказывала.

— Что за дама такая? — прищурился Саня.

— Нет, это не его дама сердца. Я с ней познакомился относительно недавно. Роза Каримовна Гафарова.

— Не припоминаю такую, — покачал он головой.

— Она говорила, что Сергей Бешметов с большим уважением говорил о Сане Мамаеве, о Мамае, с которым он прошагал по горным дорогам Афгана и попадал не в одну передрягу, и с которым прошёл огонь, воду и медные трубы.

Мамай сжал зубы.

— Ещё она говорила, что он с большим уважением относился к принципиальной позиции этого человека и верил в него, и считал, что совершенно справедливо возглавил возникшую в то время службу собственной безопасности в МВД.

— Допустим, не возглавил, — кивнул Мамай, — но был одним из первых сотрудников.

— А вы Никитоса помните — спросил я?

Он сжал зубы и ответил не сразу. Подумал, наморщился, отхлебнул пива, только после заговорил.

— Помню я Никитоса. Через него-то всю жизнь мне и поломали.

— Это из-за тех материалов на генерала Деменёва, которые вам передал Бешеный?

— А ты-то откуда знаешь?

— Дело в том, что эта женщина, о которой я сказал, гражданская жена Эдуарда Калякина. Говорит вам что-нибудь это имя?

— Говорит, — наморщил лоб Мамай. — Меня с ним в своё время Серёга познакомил.

— Ну вот, я же объясняю. Это женщина, его вдова. Понимаете, к чему я клоню?

— А ты не провокатор? — нахмурился Мамай.

— Провокатор? Нет. Можете меня обыскать

Я встал и вывернул все карманы, расстегнул пуговицу на груди, показав, что микрофона нет.

Мамай огляделся по сторонам. Никто не обращал на нас внимания. Он махнул рукой.

— Ладно, ладно, это пустое, всего-то не проверишь. Эдуарда я помню. Меня с ним Серёга познакомил. Я с ним уже потом пересекался несколько раз, после гибели Бешметова. Но меня практически сразу турнули с места, выпнули с позором. Всё из-за тех материалов. Слишком рьяно начал капать без санкции начальства. Сначала отправили в Ленобласть, а потом в Читу перебросили. Хорошо, десять лет назад начальник Читинского ГУВД переехал в Москву, его перевели, вот он и меня с собой перетащил. У нас за прошедшие двадцать лет сложились неплохие отношения. Но только работать-то мне всё равно не дали. Спасибо, вот он меня в институт МВД пристроил. Такие дела, сынок…

— А если бы, Александр Дмитриевич, если бы Эдик Калякин вам привет передал… вы бы могли с этим приветом сделать хоть что-нибудь?

Мамай откинулся на спинку стула и отодвинул недопитую кружку. Вперил в меня взгляд, и взгляд его стал тяжёлым и неприятным. Посмотрев на меня, наглядевшись и обдумав что-то, он поднялся со своего места и наклонился вперёд, постучал пальцем по столу.

— Всё-таки провокатор, — помотал он головой. — Ну да ладно. Неужели Никитос послал?

— Погодите, прежде чем уйдёте, я скажу пару слов. Никитос меня не посылал. Никитос, как я думаю, причастен к гибели бизнесмена Назарова. Слышали, наверное, в новостях передавали? На Никитоса есть материалы. И я знаю, что Серёга Бешеный вам доверял больше, чем Никитосу, или столько же. Хотя считалось, что именно он его лучший друг. Но к вам он всегда относился с огромным уважением и доверием. Все на свете соврут, сказал он вам однажды, и Никитос соврёт, даже я сам совру. А вот ты, Мамай, останешься честным и прозрачным как стёклышко. Что бы с тобой ни делали, как бы тебя ни гасили и ни гнобили, что бы тебе в этой жизни ни пришлось перенести. Я в этом не сомневаюсь.

Я повторил когда-то сказанные мной слова. Мамай тяжело сглотнул, мотнул головой, повернулся и молча пошёл на выход.

— Позвоните, если что, — крикнул я ему вслед. — Подумайте, что можно сделать!

Он не обернулся и вышел из пивной.

* * *

Вылет самолёта задержался из-за тумана в Верхотомске, так что прилетели мы только в половине восьмого. Самолёт остановился далеко от здания аэровокзала, не подъехал к кишке, и когда мы дождались трапа и автобуса и, наконец, вышли было уже начало девятого. Как назло, все такси разъехались. Пришлось вызывать тачку и ещё какое-то время дожидаться. Машину долго не подтверждали, наконец подтвердили, так что из аэропорта я рванул прямиком в школу на экзамен. Как назло, ещё встряли в пробку. Одним словом, к школе я подъехал в четыре минуты десятого, выскочил из машины и бегом полетел ко входу, в один приём перемахнул через ступени, рванул дверь, влетел в фойе и практически врубился в Медузу.

— Краснов! — со злорадными нотками победительницы воскликнула она. — Явился! А я уж думала, ты решил не приходить, не тратить нервы и силы. Что толку? Я же тебя предупреждала.

— Нет, Лидия Игоревна, экзамены я сдавать буду. Что вы говорите, какие нервы, какие силы? Я готов и чувствую себя уверенно. Думаю, вы видели, сколько пятёрок я набрал за эту четверть.

— Видела, не видела, не имеет значения. В лицее будут учиться не только те, кто сдал успешно экзамены, но и те, у кого всё в порядке с дисциплиной.

— У меня всё идеально с дисциплиной. Никаких замечаний со стороны преподавателей.

— Человек, который опаздывает на экзамен, — произнесла она с пафосом, будто находилась на сцене Большого театра, — не может быть допущен к этому экзамену! Всё, Краснов. На этом наш ансамбль с вами прощается. Ты опоздал. Экзамена не будет.

Она произнесла это с торжеством в голосе и артистично протянула руку с вытянутым пальцем, указывающим на дверь

— Убирайся вон!

— Из каждого тупика в лабиринте, Лидия Игоревна, есть выход. И я его найду.

Я улыбнулся и вышел из школы.

2. Мистер Икс

Жальче всего бывает, когда ты бежал, стремился и по-честному хотел сделать всё правильно, но тебе не хватило каких-то несчастных двух минут.