– Видал, ваше темнейшество? – Викторович повернул голову к Санчо Панса. – Не всех спецов армия профукала. Есть с кем лямку тянуть.

Тот нейтрально вздохнул:

– Поживем-увидим. В Банги, когда ждать?

– Точно сказать не могу. На следующей неделе, так полагаю. – Александр потеребил мочку уха. – Суету в Судане за десять дней организовать получится?

– Постараемся. – «Сухощавый» был явным фанатом коротких фраз.

– Встряхнем Четвертый континент, – подмигнул «Яйцеголовый», поднимаясь в полный рост. – Пройдем по главной улице!

– С Оркестром! – людоедски осклабился «Сухощавый» и расстался с дверной коробкой. – Праздничная демонстрация военной разведки и «Вагнера» по причине Первого Мая.

Такси, пропетляв чередой тихих улочек, выехала к высокому забору. Частокол стальных прутьев, а по верху страхолюдный скелет «Егозы». Авто, не форсируя мотором, покатило дальше вдоль и через две минуты остановилось метрах в пятидесяти от будки КПП, окрашенной в небесной цвет. (Если честно, весьма облезлого вида. То ли красили давненько, то ли в стране напряженка с голубым колером). Квелый полицейский вышел из стального параллелепипеда и попытался нагнать строгость на сонной физиономии. Получилась похабень какая-то. Вдруг зевнул молодецки. Смутившись, попытался прикрыть белозубый рот, что привело к полному конфузу. Ружейный ремень старенького АК-74 возьми да соскользни с плеча. То, что оторвалась пуговица погона, дак то пол дела. Автомат грохнулся о мостовую на манер пустого подойника. Хорошо хоть не выстрелил. Слава Аллаху, жандарм не держал в стволе патрон.

Кайда, издали раскланявшись с доблестным воином и, громогласно (на французском, ясное дело) сообщив о принадлежности к дипмиссии, двинулся к воротам российского посольства. Силовик, пребывая в расстроенных чувствах, документ предъявить не потребовал. Оно и понятно, – не до того.

– Аркадий Семёнович, – Александр виновато шмыгнул носом, будто провинившийся пятиклассник в кабинете завуча, и покосился на кондиционер. Агрегат стоял на полу, от всей механической души расплескивая холод по кабинету. – Знаю, у тебя есть выход на командование сухопутных войск. Нужен зондаж темы больше военно-политической, нежели военной.

– Военно-политической? – Военный атташе прищурил левый глаз, будто брал на «мушку». – Агентами такого уровня не располагаю. Может, использовать официальный статус?

– Именно. – Полковник покосился на неугомонный Samsung. Тот, судя по всему, решил заморозить обитателей в отдельно взятом помещении. – Важно узнать, готова ли армия, а через неё и правительство, отнестись нейтрально, а лучше позитивно, если некие инсургенты, не связанные с нашим государством, окажут помогут малийцам туарегов прищучить. Те, как известно, на государственные границы плюют с высокой колокольни.

– Угу, туареги шлындают песками Сахары. Им, что Алжир, что Мали, что Марокко – всё по барабану. – Подполковник покивал головой, сыграв пальцами неслышимую увертюру по массивной столешнице. На ней, толстой и шоколадно-матовой, скучал прибор дешевой канцелярии и только. – Знаешь, выйду-ка я на боссов Департамента разведки и безопасности. В прошлом месяце кочевники конвой армейцев потрепали изрядно. Офицера в чине майора убили, а у того, как здесь водится, брат-сват в генеральном штабе с большими звездами на погонах. Зуб даю, желание поквитаться, да ещё чужими ручонками … Словом, шансы высоки.

Александр, утерев пот в шестой (а может, и седьмой, – не упомнишь) раз со лба практически невесомой банданой цветом хаки, покосился на Седого:

– Как ты, Николаевич, при такой густой жаре чаи гоняешь ума не приложу?

– С Афгана привычка. Там байховым с военторга гурманили, в Сирии на травяной перешел, – звучно отхлебнул очередной глоток бывший артиллерист. – Рассказывай, разведка, какую хитрую каверзу надумали.

Потолочный вентилятор в бессилии распихивал влажно-горький воздух по всей веранде, приводя жалюзи из бамбука в подобие девичьего трепета.

– Идея, в общем-то, не замысловатая. – Полковник повозился на низком кресле из ротанга. Оно, обидчиво скрипнуло, но, несмотря на легкомысленный вид, разваливаться в пух и прах намерений не имело. – Нужна акция. Короткая и эффективная.

– В стиле батьки Махно? Налететь и разнести вдоль и поперек, до чего руки дотянулись? – Седой ухмыльнулся и, легко поднявшись с ротангового брата-близнеца, подошел к жалюзи из веточек бамбука. Сквозняк, что порой возникал откуда ни возьмись, умудрился задрать подол бамбуковой занавеске. Бесстыдным образом, кстати.

– Ага, но с учетом современных возможностей для пиара. Короче, требуется картинка.

– Есть такая точка на карте. – «Оркестрант», придав бамбуку пристойный вид, вернулся на место. – Два дня тому назад бармалеи захватили бывшую базу французов. Трехцветные, слава Богу, когда свалили оттуда, вывезли всю матчасть. Был я там. Из ценного: забор, казарма, навес над парковкой, да флагшток. Ещё проржавевший броневичок времен Ильича.

– Генсека?

– Не, ранешнего, с позывным «Старик».

– Раритет. Хрестоматийный символ, мля. Отобьем, селфи нащелкаем. Комменты придумаем соответствующие. Стильно выйдет.

Во-во, и я про тоже. – Ветеран от артиллерии помял мочку уха. – Пойду-ка насчет авиаразведки похлопочу. Глянем что-почем и где.

Под крылом валялась, точно пьяница в сточной канаве, африканская ночь. Ни тебе мерцания огоньков, ни тебе отблеска лунного цвета в ленте реки или зеркале озера. В голову лезло из детства про глухо, как в танке.

Китайский пасынок в лучших традициях украинского папочки выдавал крейсерские 160 за 60 минут и комплексовать по поводу тихоходности не собирался.

Четверо, что те галки на проводах между столбами, ссутулились на стальных скамьях. «Арбалеты» за спиной, а из комфорта в салоне Y-5B-100 только тусклые лампы на потолке. (Кстати, лавки, обтянутые дерматином, шершавым, как наждачная бумага, пятую точку холодили изрядно. Даром, что за бортом желтая и жаркая …). Дверь в кабину пилотов куда-то запропастилась, однако для техники на Четвертом континенте не новость, а проза. Особенно беря во внимание маниакальную привычку аборигенов брать в сувениры, что не прибито наглухо гвоздями. Впрочем, и гвозди порой слабо помогают. Мотор перешел на октаву ниже, и аэроплан, дрогнув, будто от пигазма, зримо опустил нос.

– Ну, что, господа карлсоны и прочие пернатые, – гаркнул со своего места Носорог. – Пришло время полетать. Возражения?

– Нема, – Капелев, сидевший у переборки пилотской кабины, в один прием прополоскал горло, и проглотив воду, сунул алюминиевую фляжку в карман ранца. – Пойдем журавлиным клином или прикинемся стаей ржавых напильников?

– К чему такие пошлости? – Смоляк попытался сыграть удивление. Даже руки развел на манер одесского раввина. Сказать честно, актерство не впечатлило. – Прыгнем без помпы.

– Без шума и гама. По вновь утвержденному плану. – Кайда заметил возникшую в дверном проеме фигуру штурмана. – Всё, парни, приехали. Станция «Вылезай». Поезд дальше не идет.

А на земле темень оказалась совсем черная. Точно деготь. Да и запахи саваны с пакостным шумом в ближайших кустах навалились скопом. Ждали, поди, кто на новенького. Александр, не мешкая, принялся рыть яму,