От такой честности сосало под ложечкой. Секретаршу не хотелось отпускать, и все. Может, вчера она была навеселе, раз согласилась. А потом прошла ночь, и она все забыла. В конце концов, Ротман помнил, как плохо Одри переносила алкоголь. И было то ли обидно, то ли злостно, то ли все еще страшно. А еще страшнее от осознания, что ему впервые не хотелось, чтобы какая-то женщина уходила.

Она не мешала. Не лезла, не названивала. У нее был такой отрешенный взгляд, что становилось не по себе. Такая милая, добрая улыбка, словно Нэд был ни сколько картонным макетом, сколько обычным человеком. Она непонимающе пятилась, когда он к ней лез, и оттого хотелось лезть с новой силой. Впервые от него кто-то пятился, словно Ротман навязался. Впервые дистанцию устанавливал не он, и это так бесило, ведь секретарша очень приятно пахла. Очень нежно смотрела, и так же нежно отводила глаза. Порывов навязаться становилось слишком много. Непростительно много.

Стоило срочно от неё избавиться, когда все это начиналось, но теперь слишком поздно. Теперь он впадал в панику от мысли, что у него правда это получится. «Жуй свою пиццу» — одними губами шептал Нэд, стоя у лифта. «Я закажу еще штук десять, чтобы тебе было чем заняться до конца рабочего дня». «А чтобы ты пришла завтра, я еще что-нибудь придумаю».

В ту же секунду в кармане завибрировал телефон, и Ротман уже знал, кто это был. Сунул внутрь руку и практически до хруста сжал телефон.

Он скоро в самом деле женится. Женится, и получает все, чего так давно хотел. Мужу дочери Грейвс старший точно препятствовать не станет. Так что Нэду просто необходимо взять себя в руки, стряхнуть этот странный гормональный морок и спокойно принять тот факт, что секретарша рано или поздно пропадет из его жизни.

Не получалось, словно все внутри катастрофически сопротивлялось этому факту.

Хотелось убрать прядь с её лица и завести за ухо.

Где мои крылья?

Нэд предпочитал не думать о том, что был довольно депрессивным человеком. Что алкоголь искусственно приподнимал ему настроение, как и хороший секс, а новые знакомства худо-бедно вызывали эмоциональный отклик, пока мужчина к ним не привык. Иногда, чтобы снять напряжение, он курил. Правда, делал это не чаще двух-трех раз за год, и вообще пачка сигарет часто просто пылилась в столе дома. Её время наставало только тогда, когда напряжение сменялось очевидной нервозностью. Откуда эта нервозность бралась — Ротман не знал.

И вот сейчас. Хотелось закурить, но сигарет под рукой не было. Как назло. Хорошо это, или плохо — черт его знает. С одной стороны, нервозность никуда не уйдет. С другой — волосы не будут вонять куревом, а легкие скажут очевидное «спасибо».

— Нэд, ты в порядке? — Послышался нежный голос сзади, а на спину легла легкая прохладная рука.

— Да. Вполне. — Он попытался натянуть на лицо улыбку, но выглядело неприятно и жутко.

— Ты очень напряженный. — Дерека взволнованно подняла брови. — Не переживай, ты просто устал. Я понимаю. Ты постоянно на работе, с восьми до восьми, а то и чаще. Думаю, нужно отдохнуть, и все будет нормально.

— Я тебя расстроил, да? — Губы все же исказила странная, более искренняя улыбка. Словно ему было почти что все равно, но он спрашивал, потому что так надо. Вроде как, от отношений с Мисс Грейвс зависело его будущее.

— Нет, все хорошо, я же все понимаю. — Девушка крепче завернулась в одеяло, пока голый мужчина просто сидел на кровати рядом с ней и безучастно таращился в пол.

Она не так себя ведет. Не то говорит. Не так пахнет, не так дышит, и даже до сих пор пытается его трогать и обнимать, хотя Ротман специально отсел, чтобы отстраниться. Юная, худая, изумительно красивая девочка… не то и не так. Полгода назад он бы подумал, что у него есть проблемы по мочеполовой части, и надо бы к доктору, а сейчас… сейчас мужчина просто безучастно смотрел в пол. Он, все же, слишком тактильный, чтобы постоянно успешно что-то представлять в процессе секса с той, которая, по каким-то небывалым причинам не очень привлекает. Что-то… или кого-то. Слишком тактильный. Слишком хочется увидеть и потрогать то, чего нет рядом, и даже тяга расслабиться куда-то импульсивно пропадает.

А нервозность усиливается. Не потому, что он, все же, развел руками, глядя на вялый член, нет, ему было все равно. Нервозность от мысли, что так придется жить. Навсегда расстаться с тем, о чем думалось каждый день.

И привыкать, что видеть то, что хочется, теперь можно только в стакане.

— Нэд. — Голос становился тихим. — Скажи. У тебя были отношения с твоей секретаршей?

Он замер. Медленно обернулся, вновь натянул на лицо улыбку и сузил глаза.

— Твой брат так сказал?

— Да. — Дерека опустила взгляд на постель. — Только скажи, пожалуйста, правду. Я пойму, если это так. Если ты стал легко и открыто со мной встречаться, значит, это было давно, и теперь совсем не важно. Ты старше меня. И я понимаю, ты пытался построить отношения…

— Да. — Вдруг сказал он, с бессменной улыбкой склонив голову. — Это правда.

Девушка раскрыла глаза, словно совсем не это ожидала услышать, и была явно не готова к такому повороту. Просто хотела удостовериться, что брат лгал.

— А, ну. — Она замялась. Лицо медленно покрывалось багровыми пятнами. — И она до сих пор у тебя работает?

— Да. Работает. — Говорил Нэд, хотя сам не ожидал от себя такой импульсивной, самоубийственной честности.

— Эта та, которая на полу сидела? — Голос стихал. — Которая покрасилась недавно?

— Все верно.

— А почему вы расстались? — Грейвс проглотила ком. — Это давно было? И почему она тогда не уволилась?

— Потому что она отрабатывает. — Ротман выпрямился и склонил голову в сторону. — Она кое-что у меня украла. И теперь отрабатывает украденное, пока я её не утопил. Финансово.

— То есть, она предала тебя? — В тоне слышалось некоторое облегчение. — И что она у тебя украла, если не секрет?

— Раньше мне этот вопрос казался конкретным. — Нэд с ухмылкой прикрыл глаза. — А