Ну, зато во все тяжкие точно не отправится. Констатировала мысленно, хихикнула и тут же скривилась. Ну, а как иначе, если ощущения такие, будто лошадь лягнула в копчик, разиков десять подряд!

Зато Фунтику было хорошо. Он спал в своем гнезде из моей сумки, укутанный в теплое одеяло. Наверное, со стороны я казалась дурной бабой, что таскает с собой кота, но мне было плевать на мнение окружающих. Их переживания по моему поводу – их проблемы. А я своего Фунтю, умеющего сделать кусь вампиру, чтобы спасти любимую хозяйку, ни на кого не променяю! Даже на репутацию приличной женщины.

- Ой, матушки, чего дееетсяяяя-тооооо! – женский истошный крик прорезал морозный воздух. – Ожил ведь!

Кто, почему и зачем ожил, да еще и без спросу? Натянув поводья, отправила лошадь к саням, на которых вопили женщины. Горохом покатившись с них в разные стороны прямиком в снег, они все также голосили, тыкая пальцами в сани. Что же там углядели такое эти громкие женщины?

Спрыгнув с коня, подошла ближе и уставилась на сундук, верх от которого прыгал, будто крышка на вскипевшем чайнике. Что за чертовщина?

- Это что за вайфаёвина? – емко выразился Мамонт, подойдя ко мне.

- И почему ты этот животрепещущий вопрос в мою сторону адресуешь? – поинтересовалась у него.

- Ну, ты же у нас в таборе специалист широкого профиля по всякой нечисти. Кто вампира вычислил?

- Тут я без понятия, - пожала плечами. – Давай выясним, что в сундуке.

- Как?

- Ты не поверишь, открыв его!

- Хорошая мысль, - нехотя одобрил напарник.

- Тогда давай, приступай, - кивнула на сундук, что так и продолжал изображать рыбу без воды.

- Почему сразу я? – заартачился Мамонт.

- Потому что ты мужчина и наш предводитель.

- Чего-то не сильно хочется, - он помялся и признался, - у меня еще после общения с вампиром кое-что болит. И вообще, я не очень-то любопытный, давайте просто скинем в снег этот сундук и делов-то!

- Хм, смотри-ка, ему твоя идея не особо пришлась по вкусу, - указала на попрыгунчика, что ходуном заходил, сам по себе рискуя ускакать в сугроб.

- Значит, там живое и оно боится, - Сева сняла с пояса топорик, подошел к объекту и одним ударом снес замок. – А ну выходи, биться будем! – прорычал вдогонку.

Сундук замер. Кажется, он уже пожалел, что стал причиной всеобщего внимания.

- Выходи, подлый трус! – свирепствовал Мамонт.

Я хихикнула, вспомнив мультик про Леопольда.

- Ну, как знаешь, - не добившись ответа, мой сосед поднял в воздух топорик, что со свистом разрезал воздух.

Глава 21 Сема

- А-а-а-а! – донеслось из сундука.

Крышка распахнулась и оттуда, как чертик из табакерки, выскочило что-то маленькое, черное и…

Хвостатое?!..

- Черт! – вскричали пришлые и начали вооружаться, хватая все, что под руку попадалось: кто вилы, лопаты и рогатины с саней, кто ножи, кто просто снимая рукавицы, чтобы оголить кулаки. – Бей рогатого!

Я вгляделась в то, что стояло на снегу и теперь дрожало всем телом – от куцего хвостика-прута до маленьких рожек на голове, что торчали из черных спутанных кудряшек. На чумазой мордашке хлопали полные ужаса голубые глаза. Губы кривились – вот-вот заревет.

- Стойте! – озаренная догадкой, встала на пути спешащих на расправу людей. – Это же ребенок!

- Это черт! – донеслось в ответ.

- Бить его!

- Башку оторвать!

- На кол посадить!

- На вилы его!

Чертенок, вздрагивающий при каждом всплеске людского многоголосья, разревелся – как обычный малыш, насмерть перепуганный толпой. Еще бы, попробуй сохранить спокойствие, если кровожадные тетки и дядьки тебя хотят разорвать на клочки, а убегать особо и некуда. От харчевни мы уже далеко уехали, вокруг снежные холмы. Сколько до столицы добираться никто толком и не знает. А этот детеныш еще и раздет полностью, на нем только какие-то лохмотья надеты в виде куцых шортиков и рубашонки, что ему мала размера на два.

- А ну цыц! – вмешался Мамонт. – Тихо, сказал! – рявкнул на разошедшихся пришлых. – Дите убивать не дам. Вам тут не инквизиция, понятно? Успокойтесь, живо!

Надавив авторитетом, он перекинул топорик из одной руки в другую, поиграл мышцами, на которых почти лопался кафтан и добавил:

- Кому не нравится, могут пешком дальше сами идти, никого не держу. Ну, возражения будут?

- Нет, какие возражения, - лидер пришлых опустил рогатину. – Мы так-то люди мирные.

Ага, только временами на нас что-то находит, видимо.

- Коли вам так этот чертенок приглянулся, так пусть ваш будет, играйтесь.

- Спасибо, - шепнула я Севе и повернулась к ребенку. – Все, не реви, - выудила из сундука тулуп и накрыла его. Дите утонуло в этой одежде, будто я веточку тонкую в кожурку от банана засунула. – Садись, - легко подняв его, посадила на край саней. - Под руками, несмотря плотность тулупа, прощупывались все детские косточки, будто у дворового худющего котенка. – Давай-ка рассказывай. Ты откуда взялся и кто вообще такой?

- Я мамкин, зовут Сема, - вытерев сопли кулаком, он доверчиво глянул на меня. – В селе родился, а потом батька помер на мельнице, задавило жерновами его, и мамка в саму столицу подалась. – Глазенки блеснули гордостью. – Там жили. Она пекла, я помогал, малышня под ногами мешалась, ползала. А потом на ярмарке, где у мамани лоток был с калачами да сушками, пошел гулять я, карусели глядеть, и потерялся.

Глазенки снова налились слезами, губешки задрожали.

- Эти нашли меня, - махнул рукой в сторону следа от саней, что вели обратно к харевне. – Сказали, что мамке вернут, а сами в мешок посадили и к себе в дом увезли. Там работать заставили. Куда бежать, я не знал. А тут вы, и как раз в столицу едете. Вот и подался с вами. Я это, - слезы снова полились водопадом, - к мааамкееее хооочуууу!

- Ну и чего реветь-то? – достала платок и сжала нос чертенка. –