Ротман с улыбкой развернулся и скрылся в темном коридоре.

Кухня. Белый, бежевый, кофейный. Его привычная кухня, но сегодня молодой мужчина очевидно нервничал, осматривая свой интерьер. Квадратный белый стол с зеркально начищенной стеклянной поверхностью, бежевый ковер с коротким ворсом, кофейный диванчик и такие же кофейные кухонные шкафчики над рабочей поверхностью из белого мрамора. Все же, не зря немного закупился к празднику, пригодилось.

Он хорошо готовил. Просаливал замаринованную в вакууме птицу, обваливал в специях, смазывал оливковым маслом, и делал это так ловко, словно несколько лет учился на повара. Попутно собирал в небольшой кастрюле глинтвейн, и мельком читал, как готовить пудинг, благо, апельсинов было навалом.

Нэд слышал доносящийся из комнаты шелест бумаги, в которую были завернуты игрушки и улыбался себе под нос. Да уж, рождественский подарок. Самый вкусный, самый желанный. В кого теперь верить? В Санту? В судьбу? В карму, во вселенную? Так или иначе, сегодня у него случился праздник. Неожиданно, случайно, и необыкновенно сладко.

Мужчина медленно разливал глинтвейн по прозрачным стеклянным кружкам. С улыбкой наблюдал, как плескалась темная жидкость, ощущал запах корицы, гвоздики, перца. Затем подошел к одному из темных стульев, что стояли вокруг стола. К тому, на спинке которого висел его привычный пиджак. Нагнулся, покопался во внутреннем кармане и достал оттуда блистер таблеток, которыми не пользовался уже довольно давно.

«Извини, Одри» — пробормотал он себе под нос. «Так надо. Так просто надо. Мы же хотим быть счастливы, правда?».

Ротман достал несколько штук, затем бросил их в одну из кружек. Стеклянными глазами смотрел, как они растворялись в напитке, а улыбка становилась все шире.

— Одри, будешь аперитив? Глинтвейн готов. — Нэд взял алкоголь и понес в сторону комнаты.

На искусственном дереве один за одним появлялись светлые шарики, белые и красные, с милыми бантиками. Девушка неловко смотрела на композицию, прикладывала украшения к веткам, затем резко относила их в сторону, словно сомневалась, хорошо ли весит.

— Ты почти закончила. — Вновь улыбка.

— Да, вроде… неплохо вышло. — Элс пожала плечами и приняла кружку от шефа. — Спасибо, люблю этот напиток. Вообще Рождество без него не представляю.

— Попробуй. — Взгляд становился пристальным. — Мне кажется, у меня неплохо вышло.

— Да, очень вкусно. — Попробовав, она несколько раз кивнула, прикрыв глаза. — Работал в баре?

— А что, так заметно? — Казалось, Ротман слегка смутился и покачал головой. — По крайней мере, у меня отлично выходит делать напитки.

— Добавь на стену грамоту с этим умением, кстати. — Одри мерзко улыбнулась, все же не удержавшись от подкола.

— Как-нибудь добавлю. — В улыбке показались зубы. Зрачки внимательно наблюдали за лицом секретарши.

— А вино крепкое? — Вдруг спросила девушка, глядя вокруг. — Такое чувство, что крепкое. Аж в голову ударило.

— Я не посмотрел. — Нэд лениво пожал плечами в ответ. — Наверно, ты просто плохо переносишь алкоголь, как и всегда. Голова не кружится? Не тошнит?

— Да вроде нет. — Элс попятилась, затем присела на угол кровати. — Правда вкусно. Но такое чувство будто очень крепко…

— Расслабься. В любом случае, сегодня Рождество, и ты можешь выпить. Можешь напиться, если хочешь. Можешь делать что угодно. Сейчас поужинаем и что-нибудь посмотрим, как и собирались. — В полумраке слегка блеснули стекла очков.

— Пахнет вкусно. — Одри принюхалась. — Это индейка? В духовке? С картошкой? Сто лет её не ела, аж живот подводит. Вкусно, наверно.

— Еще как. — Мужчина с азартом сверкнул глазами. — Еще будет салат с сыром и зеленью, твой любимый пудинг, когда слегка подстынет. Виноград. Немного копченого лосося и конфеты. Думаю, для импульсивного праздника вполне себе сносное меню.

— Это круто. — Девушка раскрыла глаза. — Очень. И вкусно.

Казалось, она слегка расслабилась. Вела себя так, словно зашла в гости к старому другу, а не к бывшему, с которым случилось скандальное, унизительное расставание, ведь тот бросил её в пользу другой девушки.

— Я рад, что ты пришла. — Тихо сказал Ротман и кивнул в сторону кухни. — Идем.

Аппетит усиливался. Одри завороженно разглядывала кухню-столовую, те же панорамные окна, бежевые шторы на них. Растянулась в улыбке, когда мужчина подал на стол еду, одетый в обычную, белую с закатанными рукавами рубашку. Где-то за спиной, в городе, раздавался грохот фейерверков.

Это словно был сон. Элс ничего не могла с собой сделать, она будто уснула, там, на рабочем диване, а проснулась тут. Зачем злиться на Нэда, когда он все равно всего лишь снится? А потом она проснется. Приведет себя в порядок, вновь окажется на рабочем месте, вновь будет провожать его подозрительным, враждебным взглядом через прищур.

А сегодня он снится. И к нему можно прийти, поговорить. Провести время. А потом забыть этот сон навсегда. Уже к обеду. Сегодня сон лучше одиночества. По крайней мере, потому, что праздник.

Вкусно. Ротман готовил вкусно. Иногда раздавались удары вилки и ножа о плоские темно-зеленые тарелки. Девушка жевала, и не понимала, сколько прошло времени. Зачем, почему. Когда.

Еще она почти не осознавала, как они, смеясь, возвращались в комнату. Даже не осознавала, почему смеялась. Он сказал что-то смешное? Уже забыла, хотя это было пару секунд назад. В голове словно скопилась вата, вытеснила собой мозг, оставив ощущение легкой сонливости, пьяного настроения и чуть потягивающего ощущения внизу живота.

— Ты чего собрался делать? — Шептала Одри, почувствовав скользящие по плечам горячие руки, которые настырно сдирали синий пиджак, затем резко охватывали талию, расстегивали рубашку.

— Ничего особенного. — Раздавалось над ухом. — Хочу сделать тебе приятно. Хочешь, чтобы было приятно? Конечно хочешь. Тебе сегодня было грустно. Одиноко. И вот, я сегодня с тобой. Сейчас мы еще больше поднимем тебе настроение.

Пальцы задирали лиф, плотно охватывали грудь, сжимали розовые соски.

— Расслабься, больно не будет. Тебе понравится.

Она ничего не соображала.

Но разве можно было этого избежать, согласившись поехать к нему домой? Наверно нет. И во сне Элс было практически все равно. Когда настанет утро, сон развеется. А во сне действительно можно все.

Одно болезненное утро

Он сдирал с нее одежду. Ласково поглаживал бедра, что-то говорил про привлекательность, Одри почти