158

Согласно «Вестям из Шотландии», дьявол, одетый в черное и с белым жезлом в руке, посетил Джона Фиана в тюрьме и требовал ответа, «продолжит ли он свою верную службу в соответствии с первоначальной присягой и обещанием, данным на этот счет» (Normand Roberts 2000. P. 321). См. прим. 308.

159

Про саддукеев см. прим. 2.

160

Существовала давняя христианская традиция. Согласно ей языческие оракулы, посредством которых бесы говорили под видом богов, замолчали либо во время Рождества, либо после Распятия. Она основана на пророчестве из библейской Книги Михея, согласно которому с приходом Мессии оракулы умолкнут: «исторгну чародеяния из руки твоей, и гадающих по облакам не будет у тебя» (Мих. 5:12). В том числе этому вопросу был посвящен диалог Плутарха «Об упадке оракулов» (De defectu oraculorum; I–II вв.), где египетский кормчий Тамус услышал крик: «Как доберешься до Палода, ты должен объявить, что мертв великий Пан» (Гараджа 2022. С. 312). О знамении доложили императору Тиберию, который провел специальное расследование. Впоследствии его истолковали в христологическом смысле – либо провозвестие рождения Христа и свержения Сатаны, либо смерть Христа. См.: Patrides 1965. P. 503–507. Сочинение Плутарха было издано на латыни в 1556 г. в Париже и на греческом в 1572 г. в Женеве. Английский перевод Филемона Холланда вышел в 1603 г. В библиотеке короля Якова было несколько сборников Плутарха на французском (Warner 1893. P. XXXIV, XL, XLV). История о «мертвом Пане» упоминалась среди других в книге Людвига Лафатера «О приведениях и духах, гуляющих по ночам» (Lavater 1572. P. 94–95), откуда, вероятно, и получила известность. На нее указал некий E. K. (возможно, сам Спенсер) в комментариях к «Пастушьему календарю» (The Shepheardes Calendar; 1579), первому опубликованному поэтическому сочинению Эдмунда Спенсера (Spenser 1579. Fol. 21): «Великий Пан: Христос, истинный Бог всех пастухов на свете, глаголющий о Самом Себе: “Я есмь пастырь добрый”. Имя Пана (как мыслю) сполна подобает Ему, ибо “Пан” означает “всё” или “Всемогущий”, а всемогущ лишь Господь наш Иисус. Сим же именем нарицает Его и Евсевий в пятой книге своего “Приуготовления к Евангелию”, а затем излагает уместную разъяснительную повесть, оная же впервые записана Плутархом в его книге “Об упадке оракулов”. Молвится там, что когда Спаситель наш принимал горчайшие крестные муки, некие мореходы, правившие путь из Италии на Кипр мимо некоего Острова, иже именуется Пасосом, услыхали глас велий, коим некто незримый взывал к Фармузу-Египтянину (сей же Фармуз владел и правил кормилом на корабле их). И во слух обратился Фармуз, и велено быть ему: достигнув острова Палода, возвести: умер великий Пан!.. Иные мнят, будто Паном числить надобно сатану, чье владычество разрушил в то время Христос, врата адовы сокрушив и смертию смерть поправ (ибо, сказывают, умолкли с тех пор все до единого Прорицатели, а духи зловредные, иже чары наводили на людей, усмирились); такожде сказывают, будто вопросил кесарь Тиберий: но кто сей Пан? – и ответствовали мудрейшие и ученейшие: чадо Эрмия и Пенелопы. А я мыслю, что галголы, к Фармузу обращенные, возвещали о крестной смерти Христа, единственного истинного Пана, пастве Своей во спасение муки приявшего» (пер. С. А. Александровского; Спенсер 2016. С. 201–202). Об этом писал и Реджинальд Скот: Scot 1584. P. 163. Образ отразился у Дж. Мильтона в оде «На утро Рождества Христова» (Ode on the Morning of Christ’s Nativity; 1629): «Оракулы молчат / И вновь не зазвучат / Слова лукавы в капище великом. / Се Аполлон свой храм / Спешит покинуть сам, / Дельф огласив нечеловечьим криком. / И жрец с белесыми очами / Уже не будет впредь здесь ворожить ночами» (пер. Т. Ю. Стамовой; Мильтон 2006. С. 488). Мильтон полагался в том числе на поэму Пруденция «Апофеоз» (V в.), где упомянуто, что Дельфийский оракул замолчал ровно при рождении Христа: «С тех пор как Дух, тот Дух, который есть Бог, коснулся смертного чрева, и Бог вошел в тело матери и через деву сделался человеком, пещера в Дельфах умолкла, ее оракулы прокляты; котел больше не направляет ответы с треножника» (ex quo mortalem praestrinxit Spiritus alvum, Spiritus ille Deus, Deus et se corpore matris induit atque hominem de virginitate creavit, Delphica damnatis tacuerunt sortibus antra, non tripodas cortina regit; Apotheosis, 435–439). Аполлон кричал и корчился от слов Христа, изгоняющих бесов (Apotheosis, 402–403). В поэме «Возвращенный рай» (Paradise Regained; 1671) Мильтон вновь обратился к теме: «да впредь не станешь прорицать / Язычникам; оракулы уснут, / И стихнет буйство жертвенных торжеств / И в Дельфах, и всеместно; и вотще / К оракулу стекутся: будешь нем. / Живого Прорицателя Господь / Днесь ниспослал учить и наставлять / Конечной воле Божьей; а в сердцах / Благочестивых утвердится впредь / Дух Истины, вещатель неземной / Всего, что людям ведать надлежит» (пер. С. А. Александровского; Мильтон 2006. С. 384). Протестантские писатели, в том числе король Яков, любили подчеркивать аналогию между прекращением лживых, дьявольских пророчеств при пришествии Христа и прекращением папистских обманов при протестантском восстановлении евангельских истин. См.: Scot 1584. P. 160–165.

161

В оригинале: …conquest of the white horse, in the sixt Chapter of the Reuelation. Речь об образе из «Откровения» (Апокалипсиса) Иоанна Богослова: «Я взглянул, и вот, конь белый, и на нем всадник, имеющий лук, и дан был ему венец; и вышел он как победоносный, и чтобы победить» (Апок. 6:2). В Женевской библии (1560): …he went forth conquering that he might overcome. Предвестниками конца времен в Апокалипсисе выступают четыре всадника на разных конях: белом, рыжем, вороном и бледном. Их интерпретации разнятся. Раннехристианская предполагала, что всадником на белом коне был Иисус Христос, который знаменовал победу в распространении евангельских заповедей. Это подтверждалось тем, что в одной из последующих глав на белом коне предстает именно Спаситель: «И увидел я отверстое небо, и вот конь белый, и сидящий на нем называется Верный и Истинный, Который праведно судит и воинствует… И воинства небесные следовали за Ним на конях белых, облеченные в виссон белый и чистый» (Апок. 19:11, 14). Так, судя по всему, понимал и король Яков, который считал, что белый всадник должен установить Церковь, победившую во