В сражении [под руководством Иисуса Навина] ты тогда одолел [неприятеля благодаря Ему], а ныне ты не познал Самого твоего небесного Вождя. Тогда Он задержал движение солнца – тебе заранее был явлен знак победы, ты же вместо благодарности принес детей на заклание – в жертву своим идолам. Но и испокон веков воспитанный кровью иудей одобряет убиение пророков и, их кровью понемногу напоенный, не к самой ли ныне устремился вершине беззакония? Но какой мы видим ныне плод их беззакония?
Се, оставляется вам дом ваш пуст (Мф. 23:38). Так [именно за это убийство] ты выдан теперь в наказание язычникам, ведь до тех пор, пока еще есть хотя бы малая надежда на уврачевание страдания болящего, врач легкими и несильными лекарствами все еще пытается исцелить его болезнь, но когда совершенно отчаивается в его выздоровлении, тогда уже решительно отсекается им [больной телесный] член.
5. И вот немного спустя радостный Иуда, словно некий торговец после удачной продажи, приближается ко Господу, уже отложив бремя своих сребреников; он приближается к Нему вооруженный поцелуем, приближается, чтобы указать на Того, Кого продал. Что же говорит Господь Иуде? Ибо Господь и здесь его, страдающего сребролюбием, словно погруженного в опьянение, пробуждает, говоря: «Иуда! целованием ли предаешь Сына Человеческого? (Лк. 22:48) Так ли Мною ты был научен целованию? Скажи, таков ли от Меня был тебе предан закон любви? О целование, исполненное крови! О война, окрашенная поцелуем! О поцелуй, доставивший укус смерти! О поцелуй, извергающий яд аспидов! Ты был Мною научен [искренней и нелицемерной] любви, ее ли теперь употребил в своем коварстве? Я вижу на твоих устах гвозди: что скрываешь дело твое? Я ожидаю Креста».[1271] Подобными словами был упрекаем Иуда.
Однако и Петр клятвенно уверял в любви: хотя бы надлежало мне и умереть с Тобою, не отрекусь от Тебя (Мф. 26:35). [Словно] опьяненный своей любовью, он [, находясь сейчас с Господом,] и против самой смерти держит себя вызывающе, нисколько не соизмеряя свои слова со слабостью своей немощной природы, не помышляет о Том, Кто говорит ему истину, и, противореча, превозносится над сказанным [Господом]. Что же Господь? «Нет Мне нужды в словах, чтобы одержать над тобой победу, Петр, [Col. 1053] но даже бессловесный петух обличит вскоре твою самонадеянность: тот будет защитником Моих Владычных слов, он твоим хвастливым глаголам противопоставит свой [утренний] клич». И за словами Владыки последовало и само дело. Служанка возглашает, и верховный апостол смущается, раба вопрошает – и Петр обличается. Молодая девица говорит – и камень обуревается [страхом]; девица бормочет – и Петр отрицается. И хотя Петр надеялся было таковым отрицанием убедить девицу, произнося перед ней слова клятвы, но сама бессловесная птица не допускает его клятв и гласом своим закрывает уста прежде отрекшегося от своего Владыки. Ибо птица вовсе не стыдится апостольского достоинства, но чтит более Владычное предсказание: прежде нежели пропоет петух, трижды отречешься от Меня (Мф. 26:34). «Я получил от моего Господа, о Петр, – говорит [петух], – назначенное мне время для твоего обвинения. И если бы даже я соглашался с тобой молчать, однако я не могу не кричать о твоем отречении». О слова, которые были видимы Петру словно волны обличения! И кого прежде почитали волны, того теперь петух выставил на всеобщий позор. Ведь там, где предстоит Владыка, там и само море повинуется сорабам. А где Владыка не соглашается, там даже на них и петухи восстают. Ибо все создание следует указанию своего Создателя.
Смотри же на первые слова Петра: хотя бы надлежало мне и умереть с Тобою, не отрекусь от Тебя (Мф. 26:35) и на сказанные им после: не знаю Сего Человека (Мф. 26:72). Смотри здесь на несходные друг с другом гласы, сплетенные как из страха, так и из любви. Но ты ли теперь, Петр, говоришь, что ты не знал своего Господа? Неужели действительно и Петр не знал Господа? О страх смерти, побеждающий любовь! Но, наблюдая здесь Петрово малодушие, да научишься, [возлюбленный, знать Того,] Кто единственно дает всем человекам дерзновение. Хотя и осуждается здесь наша немощная природа, но да явится Владычная благодать: пусть здесь обнаружится сила Подателя. Ему же слава и держава и ныне и во веки веков. Аминь.
Слово об опресноках [1272]
[PG. 26. COL. 1328]
Святого Афанасия [Слово] об опресноках [1273]
Согласно порядку Закона иудеи совершали Пасху посредством трех предметов, трех добродетелей и трех свидетелей. Тремя же предметами были: агнец, опресноки и горькая трава. Три же добродетели: они были препоясаны, на ногах обуты сапоги и держали жезл в руках. Тремя же свидетелями были: писцы, которые стояли над трапезами и тщательно наблюдали полнолуние посредством некой чаши [с водой], которая приводилась в волнение и объявляла о происшедшем, и тогда жрецы тотчас же трубили в трубы, оповещая, что наступила Пасха Господня. И затем, после известия гласа трубы, они же приготовляли хлеб без дрожжей в течение семи дней. Но прежде знамения самой чаши и трубы никому не позволялось приготовлять ни агнца, ни опресноков, ни горький латукс, которые [готовились в течение] семи дней, – так говорит и великий Давид: Вострубите в новомесячии трубою (Пс. 80:4).
Господь наш Иисус Христос во [святой] пятый день (ἐν τῇ ε΄ ἡμέρᾳ)[1274] передал святые Свои Таинства в седьмой час ночи; обычай же вкушения опресноков [у иудеев] совершался в пятницу вечером, и [сие вкушение] случилось уже после предания Господа гробу. Потому евангелисты говорят, что в Святых Таинствах Господь желал передать хлеб совершенный (ἄρτον τέλειον),[1275] а не опресноки, чтобы [верные] полагали, что Им было воспринято от Святой Девы совершенное тело (τέλειον σῶμα). Я говорю о Христовом теле, наделенном душой и разумом, а не так, как говорил еретик Аполлинарий, что Господь воспринял одно только тело. Но мы говорим о совершенном хлебе, составленном из пшеницы, закваски и соли; ведь как в живом человеке с телом соединен дух и ум и как тело без духа мертво, так и одни опресноки, не имеющие закваски, мертвы и не являются хлебом, дающим жизнь, поскольку закваска дает тесту жизнь и единство точно так же как дух – телу и соль – уму; потому и мы [верные] совершаем таинство на совершенном хлебе, чтобы нам не впасть в хуление нечестивого Аполлинария.[1276] Так, полнолуние бывает в четырнадцатый день, с добавлением еще половины дня и трех часов, а страдание
