почти вдвое больше подлинника, вырезанного на овальном берилле. Голова есть выпуклая сторона (Комсо); а задняя сторона плоская (Талио). Говорят, что голова представляет Творца под именем Юпитера Амо-на; солнце и луна на другой стороне — Озириса и Изиду Египетских, и употреблены они в иероглифическом смысле для обозначения Всемогущества, вездесущности и вечности Божией. Кажется, что звезда употреблена тут как пункт; но она есть символ благоразумия, третьего истечения Божества, Василидом исповедуемого. Скорпион означает в иероглифах злость, а змей — еретика. Значение сего, кажется мне, есть следующее: еретичество, хитрость и пороки неверных и собеседников сатанинских истребляются познанием истинного Бога. Признаюсь, что надпись истолковать я не в состоянии, ибо буквы несовершенны или плохо списаны».

Далее, однако, Гутчинсон толкует эту надпись: она означает или «Восхвалит земля тебя 1305», или «Земля вещает хвалу твою и славу» и т. д. Со своей стороны, мы не считаем себя обязанными продолжать толкование Гутчинсона, пояснять читателю мистическое значение «Абраксаса» в мировоззрении гностической секты Василида (II в. по Р.Х.), заимствовавшего таинственное слово из обихода древней народной магии. Для самого масонства характерно именно это «недоумение» Гутчинсона о «значении сих иероглифов».

Мы старались, повторяем, в своем издании воспроизвести самые различные по характеру предметы масонской символики и тем самым дать читателю понятие, что она из себя представляет. Нам удалось использовать с этой целью коллекции общественные и частные, как русские, так и иностранные, и мы должны еще раз принести глубочайшую благодарность всем людям и учреждениям, оказавшим нам помощь. Повторяя свою благодарность людям, упомянутым в первом томе, мы должны поблагодарить также Я.Л. Барскова, С.П. Виноградова, С.М. Горяинова, С.С. Привалова, Н.И. Романова, И.М. Фадеева и П.П. Шибанова. В особенности редакция должна отметить любезность Д.Г. Бурылина, владельца едва ли не лучших в России масонских коллекций, предоставившего нам возможность широко воспользоваться как коллекциями его музея в Иванове-Вознесенске, так и новыми приобретениями этого неутомимого собирателя вольнокаменщи-ческих реликвий.

Мы завершаем второй том нашего издания статьей, посвященной характеристике американского масонства, которую логичнее было бы поместить в первый том, в главу о западноевропейском масонстве XVIII в. В свое время она туда не смогла попасть, и думается, что это маленькое отступление не нарушит цельности общего плана.

Из «Surles inconnus», 1777 г.

Масонская грамота (Национальная библиотека в Париже)

Московское общество розенкрейцеров

(Второстепенные деятели масонства)

Масонское общество розенкрейцеров, кроме вышеупомянутых влиятельных лиц, таких как Шварц, Н.И. Новиков и Ив. Вл. Лопухин, — состояло еще из целого ряда второстепенных деятелей, а именно: И.П. Тургенев, А.М. Кутузов, братья Н. и Ю. Трубецкие, братья А. и П. Ладыженские, В.В. Чулков, Г.М. Походяшин, Ф.П. Ключарев, Д.И. Дмитриевский, кн. Энгалычев, П.А. Татищев, П.В. Лопухин и некоторые другие. Характеристике этих людей и посвящена настоящая статья.

I

Почувствовав жажду познания истины, особенно истины сокровенной, масонской, эти простые, иногда наивные люди всем сердцем прикипели к Дружескому ученому обществу и Типографской компании. Их деятельность не была столь громкой и столь блестящей, как деятельность Новикова, Шварца и Лопухина; они не стояли во главе дела и, может быть, не были людьми инициативы, но нельзя представить себе, чтобы без них дело могло так широко развиться и достигнуть таких успехов. Даже более: мы уверены, что двое из них, Тургенев и Кутузов, до сих пор недостаточно оценены, что роль их в масонско-просветительном движении XVIII в. была более значительной, чем принято считать.

Среди упомянутой толпы второстепенных деятелей некоторые не могли создать ничего важного и значительного, так как не имели ни талантов, ни умственной подготовки. Но заслуга их в том, что они глубоко почувствовали и восприняли идею о познании себя и о совершенствовании человеческой природы, а почувствовав — старались служить этой идее, сколько могли, своими материальными средствами. «Складочный» (объединенный) капитал Типографской компании образовался именно за счет пожертвований этих людей. Так, братья Н. и Ю. Трубецкие пожертвовали десять тысяч рублей, князь Черкасский — около пяти или шести тысяч, В.В. Чулков — пять тысяч, А. Ладыженский — пять тысяч и т. д. По-видимому, пожертвования братьев Трубецких и князя Черкасского этим не ограничивались. Они помогали нуждающимся братьям-масонам в России и особенно за границей, содержали на свои средства (вместе с И.В. Лопухиным) командированного за границу по масонским делам А.М. Кутузова и т. д. Всем этим они занимались так усердно, что совершенно растратили свои состояния. Но оказать какую-нибудь другую, не масонского характера услугу общему делу эти люди едва ли могли. Насколько мы знаем, например, Василий Васильевич Чулков был совсем простодушным и довольно болтливым человеком, а про одного из Трубецких, притом наиболее способного — Николая Никитича — князь Прозоровский говорил, что он «человек не мудрый», действующий главным образом под влиянием жены своей, Варвары Александровны, урожденной княгини Черкасской.

Замок(собрание Д.Г. Бурылина)

Точно так же значительную сумму пожертвовал Дружескому ученому обществу богач Петр Алексеевич Татищев, и на эти деньги оно устроило Педагогическую семинарию[2]. Но было бы ошибкой думать, что этот человек имел какое-то другое значение. Наконец, на те же просветительские цели и на дела благотворительности пожертвовал, как увидим ниже, огромную сумму Григорий Максимович Походя-шин. Но и этот человек ничем другим не проявил себя, и даже в Ордене Розенкрейцеров не занимал какого-либо почетного поста. Биографических сведений обо всех упомянутых персонах сохранилось очень мало, и это малое собрано в классической книге Лонгинова[3]. Когда Орден Розенкрейцеров был разгромлен, то не все пострадали одинаково, а иных кара и совсем миновала. Князь Н.Н. Трубецкой был сослан в свою слободу (Ливен. уезд). Как его состояние, так и состояние его брата Юрия Никитича и зятя (брата жены), князя Черкасского, были серьезно растрачены и обременены долгами. Хотя с восшествием на престол императора Павла князь Николай Никитич и был произведен в московские сенаторы, но дальнейшая судьба его и супруги, княгини Варвары Александровны, была самая печальная: под конец жизни они едва сводили концы с концами и проводили одинокую старость в Костроме, угнетаемые нуждой[4].

После Новикова сильнее всех пострадал и совершенно разорился богач Григорий Максимович Походяшин. Сын сибирского богача и золотопромышленника, он родился в 1760 г., служил в Преображенском полку и в 1786 г. вышел в отставку в чине премьер-майора. Еще будучи молодым офицером, он принял масонство и в 1785 г. в Москве через Ключарева познакомился с Новиковым, который и обратил его на путь благотворительности.