— Умастите тело маслом. Неподалеку есть чудесное озеро. Идите, совершите омовение и возвращайтесь, — сказал царь.

Когда мы вернулись, царь велел нам пройти в какую-то комнату в доме. Бханумоти принесла вареный рис и сладкий картофель в небольшой плетеной корзинке, а Джогру разделал тушку дикобраза и предложил нам мясо в тарелке из молодых листьев салового дерева.

Потом Бханумоти принесла еще молока и меда. Я не брал с собой повара, поэтому Боновари взялся чистить сладкий картофель, а я попытался разжечь печь, но крупные бревна всё никак не загорались. Я проделал это пару раз, но впустую. Тогда прибежала Бханумоти, быстро закинула в печь сухое птичье гнездо, и огонь тут же вспыхнул. Расправившись с очагом, она отошла в сторону. Бханумоти была доброжелательной царевной, не лишенной чувства собственного достоинства.

Царь Добру Панна неотлучно сидел у входа на кухню и следил за тем, чтобы к гостям проявили должное гостеприимство. После еды он сказал нам:

— Мой дом оставляет желать лучшего, я не смог принять вас как положено. На вершине холма в лесу до сих пор сохранились развалины огромного дворца царей моей династии. Отец и дед рассказывали, что давным-давно в нем жили мои предки. Те дни прошли, но наше родовое божество всё еще находится в тех руинах.

Мне стало любопытно.

— Вы не будете возражать, если мы посетим это место? — спросил я.

— Какие у меня могут быть возражения! Но там уже особенно не на что смотреть. Хорошо, пойдем, я отведу вас. Джогру, сходи с нами.

Я запротестовал, мне совсем не хотелось заставлять этого девяностодвухлетнего мужчину взбираться на холм. Но он отклонил все мои протесты и сказал с улыбкой: «Мне часто приходится подниматься на тот холм, поскольку там находится наше родовое кладбище. Каждое полнолуние я хожу туда. Пойдем, покажу вам и это место».

Тянувшаяся с северо-востока цепь невысоких холмов — местные называли их Дхо́нджори, — круто развернувшись к востоку, образовывала лощину, полностью поросшую лесом, — казалось, словно водопад зелени, спустившись с холмов, затопил своими волнами всю равнину. Лес здесь был не частый, в просветах между деревьями синела полоса гор на далеком горизонте, и, куда бы я ни посмотрел, всюду виднелись только макушки деревьев, местами высоких и могучих, местами низких — то была поросль салового дерева и лесного пламени, — простиравшихся, наверное, до самой Гайи или Рамго́ра. Мы поднялись по узкой лесной тропе на вершину холма.

Там мы увидели большой валун, накренившийся к земле и похожий на каменный столб или брус дхенки. Под ним была яма, она чем-то напоминала ямы, в которых обычно обжигали свои изделия гончары, или земляные норы лис. Вход в нее порос молодыми деревьями сала.

— Нам нужно спуститься в эту яму. Пойдемте за мной, не бойтесь. Джогру, иди первым, — обратился к нам царь.

Я взял себя в руки и прошел внутрь. Там ведь мог быть тигр или медведь и наверняка водились змеи.

Некоторое время нам пришлось ползти на четвереньках, прежде чем мы смогли встать и выпрямиться. Поначалу мне казалось, что внутри была кромешная тьма, но затем, когда глаза к ней привыкли, я уже мог что-то разглядеть. Это была просторная пещера метров девять-десять в длину и около шести в ширину. В стене на северной стороне виднелось еще одно отверстие, напоминавшее лисью нору, которое, вероятно, вело в похожую пещеру, но у меня не было никакого желания это проверять. Потолок в пещере был невысокий, можно дотянуться рукой. В пещере стоял затхлый запах — здесь водилось множество летучих мышей, а еще виверр, шакалов, лесных кошек и других существ. Боновари тихонько сказал мне: «Господин, давайте выйдем отсюда поскорее. Здесь не стоит задерживаться».

Наверное, это и была родовая крепость Добру Панны.

В действительности она представляла собой природную пещеру. Ведущая прямо на вершину холма, в прошлом она служила укрытием для воинов, неожиданно атакованных врагами.

Царь сказал: «Здесь есть еще один тайный проход, но его не принято показывать кому-либо. О нем знают только члены моей семьи. Хотя теперь никто уже не живет здесь, мы всё равно продолжаем соблюдать это правило».

Когда мы вышли из пещеры, я вздохнул с облегчением.

Затем мы еще немного поднялись по склону, пока не дошли до огромного баньяна на вершине холма, раскинувшего свои корни — толстые и крепкие и совсем молодые и тонкие — почти на целый бигх земли.

— Снимите, пожалуйста, обувь. — попросил нас царь.

У подножия всюду виднелись крупные каменные плиты, напоминавшие те, на которых в индийских кухнях растирают в порошок специи.

Царь пояснил, что это и есть их родовое кладбище. Под каждой плитой захоронен тот или иной член царской семьи. Всё обширное пространство под деревом было усеяно этими огромными надгробиями: некоторые из них были совсем старыми, со всех сторон их окружали толстые корни баньяна, которые, словно щипцы, обвивали плиты и напоминали скорее стволы деревьев, чем корни; другие полностью поросли корнями и исчезли под землей, поэтому не составляло труда представить, насколько древними они были.

— Раньше на месте этого баньяна была рощица из других деревьев. Маленький росток баньяна постепенно разросся и поглотил все другие деревья. Он настолько старый, что тот самый ствол уж и не найти, а спускающиеся корни больше напоминают деревья. Если выкорчевать их, вы увидите, сколько надгробий они поглотили, и поймете, насколько древнее это кладбище, — сказал царь.

Пока я стоял под этим деревом, в моем сердце родилось странное и незнакомое чувство, которое я еще не испытывал, глядя на царя (он напоминал мне престарелого сантала рабочего-ку́ли), или на его внучку-царевну (которую я не отличил бы от любой другой девушки в расцвете юности из племени хо или мунда), или даже на их родовое гнездо (оно виделось мне обиталищем бхутов, а также змей и прочей живности). И только это древнее кладбище под сводами старого и могучего баньяна на вершине холма рождало в моей душе это незнакомое, доселе неведомое чувство.

Величественность, таинственность и почтительную древность этого места трудно описать. День постепенно клонился к закату. Золотые лучи солнца скользили по листьям, ветвям и корням баньяна и макушкам других деревьев вдалеке. Сгущающиеся тени угасающего дня, казалось, придавали этому древнему царскому кладбищу еще большую внушительность и таинственную красоту.

Древнее египетское кладбище фараонов Долина Царей неподалеку от Фив является сегодня любимой достопримечательностью туристов со всего мира, из-за его широкой славы все местные гостиницы и отели в разгар сезона кишат людьми. Как бы ни была укрыта тьмой веков Долина