Он поспешил в зал совета и только смутно успел заметить, что зал большой, что за высоким столом уже расположились все члены совета, а на председательском месте – сэр Дженнер Халлидей. Эндрю остановился в дальнем конце зала, где уже сидели все участники процесса с видом актеров, ожидающих своего выхода. Здесь были Хорнер, Мэри Боленд с отцом, сестра Шарп, доктор Тарэгуд, мистер Бун, палатная сестра Майлс из больницы Виктории. Эндрю обвел глазами весь ряд. Затем торопливо сел подле Хорнера.

– Я, кажется, просил вас прийти пораньше, – сказал адвокат недовольным тоном. – Первое дело уже заканчивается. Опоздать на заседание совета было бы фатально.

Эндрю ничего не ответил. Хорнер был прав – председатель уже читал приговор по предыдущему делу. Приговор был неблагоприятный: исключение из состава врачей. Эндрю не мог отвести глаз от осужденного, виновного в каком-то неблаговидном поступке. Это был жалкий, обтрепанный субъект, вид которого говорил о тяжелой борьбе за существование. Выражение полнейшей безнадежности на лице этого человека, осужденного высоким собранием его коллег, пронизало Эндрю дрожью.

Но он не успел ни о чем подумать, только почувствовал мимолетный порыв сострадания. В следующую минуту вызвали его. Со сжавшимся сердцем слушал он, как читали официальное обвинительное заключение.

Затем выступил мистер Джордж Бун, представитель обвинения. Худая, подтянутая фигура во фраке, гладко выбритое лицо, пенсне на широкой черной ленте. Он заговорил неторопливо, размеренно:

– Господин председатель и вы, господа, дело, которое вам предстоит рассмотреть, не имеет ничего общего ни с одной из систем лечения, предусмотренных разделом двадцать восьмым Акта о врачевании. Напротив, оно является явным примером связи лица медицинской профессии с лицом, не числящимся в списках врачей, и позволю себе напомнить, что совет совсем недавно имел случай осудить аналогичный поступок.

Факты таковы. Больная Мэри Боленд, страдающая туберкулезом верхушек легких, была принята в палату доктора Тарэгуда больницы Виктории восемнадцатого июля сего года. Там она находилась под наблюдением доктора Тарэгуда до четырнадцатого сентября, когда выписалась из больницы под предлогом, что желает вернуться домой. Я говорю «под предлогом», так как в день ее выхода пациентка домой не уехала, а была встречена у сторожки привратника доктором Мэнсоном, который тотчас отвез ее в лечебное заведение, именуемое «Бельвью» и предназначенное, насколько я знаю, для лечения легочных заболеваний.

По приезде в место, именуемое «Бельвью», пациентка была уложена в постель и осмотрена доктором Мэнсоном совместно с владельцем предприятия мистером Ричардом Стиллманом, не имеющим диплома врача и… э-э… надо добавить, чужестранцем. После осмотра на консилиуме – прошу совет запомнить эту фразу – на консилиуме доктора Мэнсона с мистером Стиллманом было решено подвергнуть больную операции, то есть привести ее в состояние пневмоторакса. После этого доктор Мэнсон сделал местную анестезию, а вдувание было произведено доктором Мэнсоном и мистером Стиллманом.

Теперь, господа, после краткого изложения фактов я, с вашего разрешения, вызову свидетелей. Доктор Юстас Тарэгуд, пожалуйста. – Доктор Тарэгуд встал и вышел вперед, сняв очки и держа их наготове. Бун начал опрос: – Доктор Тарэгуд, я не хотел вас беспокоить. Нам прекрасно известна ваша репутация, можно даже сказать, ваша слава специалиста по легочным болезням, и я не сомневаюсь, что вами руководила лишь снисходительность к младшему коллеге. Но скажите, доктор Тарэгуд, верно ли, что в субботу утром, десятого сентября доктор Мэнсон настоял на вашей с ним консультации по поводу больной Мэри Боленд?

– Да.

– И верно ли также, что во время этой консультации он настаивал на методе лечения, который вы находили неподходящим?

– Он хотел, чтобы я сделал ей пневмоторакс.

– Совершенно верно. И в интересах больной вы отказались?

– Отказался.

– А после вашего отказа не заметили ли вы чего-нибудь странного в поведении доктора Мэнсона?

– Как вам сказать… – замялся Тарэгуд.

– Смелее, смелее, доктор Тарэгуд. Мы понимаем ваше естественное колебание…

– Он в то утро был не совсем такой, как всегда. Кажется, он был не согласен с моим решением.

– Благодарю вас, доктор Тарэгуд. А скажите, ничто не давало вам повода предполагать, что больная недовольна своим лечением в больнице, – при одной мысли об этом по чопорному лицу Буна скользнула бледная усмешка, – что она имеет какие-либо основания жаловаться на вас или младший персонал больницы?

– Ровно ничего. Она всегда казалась довольной, веселой и счастливой.

– Благодарю вас, доктор Тарэгуд. – Бун взял со стола другую бумагу. – А теперь сестра Майлс, пожалуйста.

Доктор Тарэгуд сел на свое место. Сестра его палаты выступила вперед. Бун продолжал:

– Сестра Майлс, в понедельник утром, двенадцатого сентября, на третий день после консилиума доктора Тарэгуда и доктора Мэнсона, приходил ли доктор Мэнсон навестить больную Боленд?

– Приходил.

– А он обычно бывает в этот час в больнице?

– Нет.

– Что же, он осматривал больную?

– Нет. Он не просил у нас ширмы. Он просто сидел и разговаривал с ней.

– Совершенно верно, сестра. Имел с ней долгий и серьезный разговор, как сказано в вашем формальном заявлении. Но теперь расскажите нам своими словами, сестра, что произошло сразу по уходе доктора Мэнсона.

– Приблизительно через полчаса номер семнадцатый, то есть Мэри Боленд, обратилась ко мне: «Сестра, знаете, я все обдумала и решила ехать домой. Вы очень хорошо за мной ухаживаете, но я все-таки хочу выписаться в будущую среду».

Бун поспешно перебил ее:

– В среду. Так. Благодарю, сестра. Это я и хотел установить. Это все. Вы свободны пока.

Сестра Майлс вернулась на место. Адвокат сделал учтиво-довольный жест своим пенсне на ленте.

– Теперь сестра Шарп, пожалуйста. – (Пауза.) – Сестра Шарп, вы можете подтвердить заявление относительно действий доктора Мэнсона в среду, четырнадцатого сентября?

– Да, я была там.

– По вашему тону, сестра Шарп, я заключаю, что вы были там против воли.

– Когда я узнала, куда мы отправляемся и что этот Стиллман вовсе не доктор, я была…

– Возмущена, – подсказал Бун.

– Да, возмущена, – затараторила Шарп. – Я всегда, всю жизнь работала только у настоящих докторов, у подлинных специалистов.

– Так-так, – промурлыкал Бун. – Теперь, сестра Шарп, имеется еще один пункт, который я попрошу вас вторично осветить перед советом. Действительно ли доктор Мэнсон помогал мистеру Стиллману при выполнении операции?

– Помогал, – мстительно подтвердила Шарп.

В эту минуту Эбби наклонился вперед и через председателя мягко задал ей вопрос:

– А