Однако Аличе не поняла ровным счетом ничего, так что нотариусу Галанти пришлось объяснять с самого начала. И все вдруг оказалось довольно просто, хотя и невероятно. Оказывается, несколько лет назад Ирен Реале, до того момента указывавшая в качестве наследников двоих детей покойного друга, изменила завещание, сделав единственным бенефициаром ее, Аличе.

Самую значительную часть наследства составляла квартира, роскошные апартаменты площадью 250 квадратных метров на очаровательной Пьяцца делла Кверча, неподалеку от Кампо-деи-Фьори, и все, что в ней находилось, начиная с обстановки и заканчивая коллекцией картин. Что касается денег, их было немного: как объяснил Галанти, после уплаты налога на наследство и нотариальных пошлин ей достанутся сущие крохи.

– Как бы то ни было, мы запросили у банка точные расчеты. Думаю, самое позднее на следующей неделе я смогу их вам предоставить, – обеспокоенно заметил адвокат Понкьелли: похоже, решил, что девушка отчитает его за промедление.

Но Аличе не проронила и звука. Она все пыталась переварить то, чего не осмелилась бы представить даже в самых отчаянных фантазиях. Тетя Ирен оставила ей на память не какую-то драгоценность или картину – она подарила Аличе целое состояние! Огромную квартиру в центре Рима!

Слишком чудесно, чтобы оказаться правдой.

– Сильвана, принесите, пожалуйста, синьорине стакан воды, – бросил нотариус Галанти возникшей в дверях секретарше: он явно принял молчаливое замешательство девушки за подступающий обморок.

– Так, значит, эта квартира… моя? – выдавила Аличе, чуть отдышавшись.

– Разумеется, ваша, и вы имеете право делать с ней все, что захотите. Предварительную оценку мы уже составили, можете взглянуть на документы, – кивнул Понкьелли, протягивая ей бумаги.

Краем глаза Аличе заметила цифру, которая окончательно ее потрясла.

– Квартира просто великолепная. Когда решите выставить ее на продажу, от покупателей отбоя не будет, – добавил нотариус. – А вот и ключи.

– Ключи? – непонимающе переспросила Аличе.

– Конечно ключи. Ведь квартира теперь ваша. Думаю, вам захочется взглянуть и оценить все самой. Буду рад сейчас же вас проводить. Или, если пожелаете, можем назначить посещение на другое время и пригласить оценщика, составлявшего смету…

– Я, если честно, не уверена, стану ли ее продавать, я как-то пока об этом не думала. Совершенно не ожидала, что тетя… то есть Ирен оставит мне… квартиру. Но да, мне хотелось бы на нее взглянуть… если можно, – еле слышно, но твердо ответила Аличе.

– Что ж, Пьяцца делла Кверча недалеко, можем прогуляться, это займет минут двадцать, – кивнул нотариус и жестом предложил ей проследовать за ним.

V

Нотариус проворно сновал в беспорядочном потоке машин и пешеходов, и Аличе, боясь упустить его из виду, бежала за ним вприпрыжку, даже ни разу не оглянувшись. Некоторое время они плутали по лабиринту узких улочек, пока не очутились на очаровательной маленькой площади, где в уголке, прямо у дверей притулившейся между домами церкви, росло раскидистое дерево.

– Вот и пришли, – радостно воскликнул нотариус, остановившись полюбоваться видом. И добавил, указывая на дерево: – Кстати, это тот самый дуб, что дал название площади и церкви на углу: Санта-Мария делла Кверча, Богоматери у дуба. Квартира Ирен как раз в соседнем доме. Идемте!

Чтобы увидеть старинный, окрашенный в бледно-желтый цвет пятиэтажный дом, Аличе пришлось задрать голову. Поверху тянулся ряд балконов, выходящих на площадь.

Парадная дверь оказалась открыта. Скрипучий лифт вознес их на последний этаж. Нотариус, до сих пор так и не отдавший ей ключи, достал связку, открыл дверь и включил свет, но Аличе все не решалась войти. Наконец она заставила себя сделать несколько шагов и, пока Галанти распахивал ставни и окна, чтобы впустить немного свежего воздуха, робко огляделась.

Из прихожей она попала прямо в огромную залу, со вкусом обставленную кожаными диванами и креслами с пухлыми бархатными подушками. В глубине располагался длинный деревянный стол с дизайнерской лампой. Одну стену занимал книжный шкаф, две другие покрывали картины: портреты, пейзажи, натюрморты. Некоторые из них явно были написаны одной рукой. Аличе знала, что тетя раньше занималась живописью: быть может, это ее работы?

Галанти тем временем направился к противоположному концу залы, где темнел выход в коридор. Он что-то говорил, но Аличе не слышала. Осознание того, насколько роскошна квартира, совершенно ее подкосило. Чувствуя все нарастающую панику, она то и дело поглядывала на часы: до поезда, который увезет ее домой, оставалось чуть больше часа. Если она не хочет опоздать, придется поторопиться. Откуда-то из глубины этой, кажется, бесконечной квартиры донесся голос нотариуса. Длинный коридор привел ее в спальню – хозяйскую, как объяснил Галанти.

– Мне уже пора… Я думала успеть на ночной поезд… – пробормотала Аличе.

– Можете уехать завтра. А сегодня переночуйте здесь, – предложил нотариус, кивнув на широкую кровать под балдахином.

– Что, правда можно?

– Конечно. Теперь это ваш дом. – Галанти торжественно вручил ей ключи и уже собрался уходить, но вдруг обернулся, словно передумав: – Если захотите попрощаться с Ирен, знайте, что она покоится на кладбище Верано. Я буду рад предоставить вам всю необходимую информацию, когда будете готовы.

После чего вышел, аккуратно закрыв за собой дверь.

Оставшись в квартире одна, Аличе снова переполошилась. Ей было всего восемнадцать, и до вчерашнего дня она еще ни разу не покидала Сицилию. Как без посторонней помощи управиться с такой квартирой, да еще в огромном городе, где она никого не знает? И почему нотариус только в последний момент упомянул, где похоронена Ирен? Наверное, ей следовало спросить об этом самой, чтобы не показаться неблагодарной. Но, по правде сказать, она так запуталась…

В приступе паники она схватила сумку и, сунув ключи в карман, выскочила из квартиры. Если поспешить, еще можно успеть на ночной поезд в Палермо.

Подавленная, встревоженная, Аличе шагала теми же улицами, по которым всего полчаса назад неслась в противоположном направлении, едва поспевая за нотариусом. Квартира Ирен располагалась в самом центре. Район, показавшийся ей таким живописным, в этот час практически вымер. Лишь возле баров, неспешно беседуя, толпилась курящая молодежь.

Автобус, в который чисто машинально села Аличе, нещадно трясло. Вцепившись в поручень, она вдруг вспомнила слова Галанти об изменениях в завещании: документ с новыми распоряжениями Ирен был датирован 15 декабря 1986 года. Что же произошло в тот день? Что заставило тетю принять такое решение? Пару часов назад она отбросила эту деталь как несущественную, но теперь без конца о ней думала, словно упустила что-то важное. Пока наконец не вспомнила, как много лет назад по счастливой случайности взяла трубку, когда тетя Ирен позвонила поздравить ее с днем рождения.

Несложные подсчеты в уме