Задумавшись, Аличе едва не пропустила остановку. Площадь перед вокзалом Термини кишмя кишела путешественниками и праздношатающимися. Растерянно оглядевшись, Аличе вдруг испугалась, что потеряла ключи. Она снова полезла в карман – и наконец приняла решение.

Вернуться в родной город? Жить прежней жизнью, будто ничего не случилось? Похоронить себя заживо в ожидании шанса выйти замуж за того, кого выберет мать? Нет, ни за что! Квартиру Ирен она не продаст. Никаких сомнений: тетя выбрала ее не просто так, хотя почему именно, Аличе пока понять не могла. И пренебрегать желанием единственного человека, поверившего в ее мечту, она не станет. Она, Аличе, – единственная наследница тети Ирен, и отныне эта квартира – ее дом. Она переедет прямо сегодня, сейчас, потому что остается в Риме, городе, куда стремится каждый, кто грезит миром кино. Для нее это шанс осуществить заветное желание, и она не собирается его упускать. У жизни есть поезда, в которые нужно успеть запрыгнуть в самый последний момент, но есть и те, на которые стоит опоздать.

Обратный билет до Палермо Аличе порвала и выбросила в урну, после чего ушла с вокзала, ни разу не оглянувшись. И всю дорогу до Пьяцца делла Кверча слышала шепот Ирен: «Рим ждет тебя».

VI

«И все-таки для меня одной квартира великовата», – подумала Аличе. Нужный ключ словно по волшебству скользнул к ней в руку, однако порог она переступила на цыпочках, будто тайком проникала в чужой дом. И снова поразилась тому, насколько элегантно и тщательно тетя Ирен обставила залу. Впрочем, она заметила и несколько деталей, которые прежде, отвлекшись на нотариуса, упустила из виду: массивные потолочные балки, искусно вытканные ковры, льняные занавески на окнах, дизайнерскую мебель и невероятное множество драгоценных мелочей, как старинных, так и современных, удивительно гармонично расставленных и разложенных по комнате. Каждая из них свидетельствовала об изысканном вкусе хозяйки; ничто, казалось, не было случайным.

Восторженно озираясь, Аличе стояла посреди залы так долго, что у нее слегка закружилась голова – наверное, от усталости. Вот уже несколько ночей подряд она никак не могла уснуть, а вчера отправилась в путь еще до рассвета и за несколько часов в поезде, показавшихся ей вечностью, отдохнуть не успела.

Она двинулась по коридору, заглядывая во все двери, пока не обнаружила спальню Ирен, где, рухнув на мягкий матрас, мигом закрыла глаза и уснула.

Пробуждение выдалось ранним. С вечера Аличе забыла закрыть ставни и, когда лучи заглянувшего в окно утреннего солнца нежно коснулись ее лица, не сразу вспомнила, где находится. На прикроватной тумбочке стояла фотография Ирен в молодости, еще черно-белая: светлое вечернее платье, волосы распущены по плечам, глаза горят… Рядом еще одно фото: семейная пара с суровыми лицами и неестественно прямыми спинами сидит в саду – видимо, родители.

Стены в спальне были выкрашены в темно-красный цвет; Аличе сразу вспомнился роман, где упоминался «помпейский красный», – должно быть, это он и есть. Здесь тоже висели картины, многие из которых, особенно написанные на религиозные сюжеты, казались очень старыми. Аличе, конечно, не считала себя знатоком, но у нее возникло ощущение, что они весьма ценные. Справа от кровати с балдахином, исполненной в строгом современном стиле, стоял инкрустированный комод с зеркалом, напротив – белый лакированный шестистворчатый гардероб, такой огромный, что в него могла бы уместиться вся ее комнатушка в родительском доме, и даже осталось бы место. За каждой из раздвижных дверей обнаруживались полки и вешалки, буквально ломившиеся от одежды, обуви, сумок и всевозможных аксессуаров, словно тетя Ирен по-прежнему была жива и в любую минуту могла выбрать, что ей надеть сегодня. Ощутив легкую грусть, Аличе закрыла гардероб: погружаться в тетин мир ей пока не хотелось.

Зато хотелось кофе. Кроме того, она ужасно проголодалась, поскольку накануне вечером поесть забыла.

На то, чтобы отыскать кухню, ушло некоторое время: она оказалась в противоположном конце коридора и напрямую сообщалась с гостиной. Не квартира, а лабиринт какой-то, подумала Аличе. Застекленная дверь вела на небольшую террасу, где стоял небольшой столик и несколько тиковых стульев. Большой зонт от солнца кто-то предусмотрительно сложил. В углу высились штабеля цветочных горшков: если в них когда-нибудь что и сажали, теперь от растений не осталось и следа.

По сравнению с другими комнатами абсолютно белая кухня казалась практически пустой. Мебель здесь была современной и функциональной, а вот монументальный холодильник, напоминавший тотемный столб, оказался пуст. Наверняка после смерти тети Ирен кому-то поручили здесь прибраться – избавиться от скоропортящихся продуктов, а заодно опустошить и кладовку. До чего же глупо с ее стороны было подумать, что она сможет сварить себе кофе, прямо как дома! Хотя нет, теперь это ее дом, напомнила себе Аличе, распахивая дверцу шкафчика над раковиной.

И ожидания оправдались: она обнаружила банку кофе, гейзерную кофеварку, очаровательную фарфоровую сахарницу с цветочным узором, почти полную, и даже запечатанную пачку печенья.

Пригубив кофе, Аличе задумалась, с чего начать новую жизнь в Риме. Стрелки больших часов на стене близились к десяти: сядь она накануне вечером в поезд, сейчас уже приехала бы в Палермо и тряслась бы в автобусе. Если она с него не сойдет, мать встревожится. Осознав это, Аличе испытала легкое, но приятное злорадство.

Нотариус Галанти упомянул, что все коммуникации, включая телефон, в рабочем состоянии, так что веских оправданий молчать не осталось, и Аличе, немного помедлив, решила позвонить.

Известие о том, что возвращаться дочь не собирается, Аделаида поначалу встретила ледяным молчанием, зато потом взорвалась, словно вулкан.

– Вернись немедленно! – верещала она. – Ишь чего удумала! А квартиру эту нужно поскорее сбыть с рук! Или ты не понимаешь, что не можешь себе ее позволить?

Однако Аличе, чьей неуязвимой защитой стало расстояние, была непреклонна.

– Обо мне не волнуйся, мама, – заявила она с ноткой иронии. – Я справлюсь, вот увидишь.

И повесила трубку.

Выдержать натиск матери ей удалось, но на сердце было неспокойно. А где проще всего расслабиться? Конечно, под горячим душем.

Ванная примыкала к спальне Ирен. Накануне, сбитая с толку таким количеством новостей, Аличе едва ее разглядела, но теперь была совершенно очарована: стены покрывала мелкая голубая плитка, напоминающая мозаику, краны сияли, словно их отлили из чистого золота, а помимо большой ванны хозяйка