– Чему улыбаешься? – тут же появляется за плечом папа.

– Вовсе я не улыбаюсь, – возражаю я. Но на самом деле улыбаюсь, конечно.

Кухня Эмми с Дугом напоминает парилку: от жара духовки и булькающих на плите всевозможных сковородок и кастрюлек уже запотели окна. Я открываю дверь в сад – пустить хоть немного свежего воздуха – и забираю бутылку «Просекко», которую мама выставила на улицу охлаждаться. Мы еще дразнили ее за то, что она, освобождая место в холодильнике, складирует алкоголь и газировку снаружи, но вино остыло отлично. Мама по традиции железной рукой руководит всеми процессами готовки, а мы только мешаемся со своими предложениями помочь. Папа все пытался обогнать ее, намывая и вытирая посуду, но она то и дело кричала: «Мне это еще нужно!» – и сердито замахивалась на него полотенцем, так что теперь папа сдался и начал собирать один из новых наборов «Дупло», которые подарили Теду.

– Бет, твой гость же придет? – кричит мне из кухни мама.

– Да! Как я тебе уже три раза повторила.

Папа поднимает голову от игрушечного прилавка с мороженым, который он собирает. Строительство затягивается, потому что Тед постоянно утаскивает у него детальки, мешая закончить.

– Сколько тайны вокруг этого загадочного кавалера, а? – подмигивает папа Полли.

Полли кивает:

– Ставлю на тренера Дрэпера, но будет супернеловко.

– Я скорее надеялся, что придет Джори, – замечает папа, внимательно глядя на меня в поисках подсказок.

– Джори уехал на Рождество, – отвечаю я, не сумев скрыть разочарование. Ему очень хотелось уехать подальше из Сент-Ньюса, и он пообещал маме поехать с ней на праздники к тете. Сейчас уезжать ему уже не так хотелось, но и отказать маме он уже не мог.

– Так кто же это? Если это тренер Дрэпер… – Полли тянется к коробке шоколадок в виде апельсиновых долек.

– Грег. Вне бассейна можешь называть его Грегом.

– Какая разница. Если это он, рядом я сидеть отказываюсь: наверняка начнет говорить о кроле на спине.

– Ну, это не Грег, так что можешь не беспокоиться, о соревнованиях говорить не придется.

Я написала Грегу, пожелала счастливого Рождества, он отправил поздравление в ответ. Полли все равно будет у него заниматься, нам предстоит видеться, так что я хочу сохранить дружелюбные отношения.

Из кухни доносится оханье, валит пар – это мама суетится у духовки. Значит, все почти готово и она уже думает о сервировке. Судя по всему, сервировка – самая напряженная часть приготовлений. Я бы об этом не знала, так как никогда не готовила жаркое или вообще что-либо, подразумевающее запись рецептов в блокноте и таймеры, но верю ей на слово. Как и следовало ожидать, громкий командный голос с другого конца обеденного стола раздает нам все поручения:

– Джим, можешь порезать индейку? А ты, Бет, накрой на стол. Только красиво! Не кидай приборы кучей посередине, как обычно. И бокалы поставь приличные.

– Да, шеф! – хором отзываемся мы и хохочем в ответ на донесшиеся с кухни ругательства – явный признак того, что стресс от готовки уже начал сказываться.

– А он точно придет, этот твой загадочный гость? Потому что я буду крайне огорчена, если окажется, что я разогрела слишком много тарелок.

– Да, это же ужасно – лишняя подогретая тарелка.

Я только заканчиваю накрывать на стол, как раздается стук в дверь.

– Я открою! – вызывается Полли и протискивается мимо меня к двери.

– Вот хитрюга! – возмущаюсь я, и она, обернувшись, показывает мне язык.

– Он пришел? – Папа встает, отложив киоск мороженого в сторону, пока Тед не успел на него наступить или сесть.

– Ой, здрасте, – тихо доносится от двери.

Я разглаживаю платье:

– Похоже, что так.

Мама с папой маячат позади меня, с любопытством глядя на двери гостиной. Появившийся на пороге гость приложил больше усилий, чем мы все вместе взятые: в нарядной рубашке под вязаной безрукавкой с северным оленем и санками. Самый нелепый и в то же время потрясающий рождественский свитер, который я когда-либо видела.

– Я ведь не опоздал, правда? Надеюсь, еще остался ваш фирменный печеный картофель, Мойра.

Мама пытается скрыть удивление, и, хотя и улыбается, я вижу, что она немного удручена возрастом моего таинственного рождественского кавалера.

– Рада вас видеть, Альберт. Не переживайте, печеного картофеля и жаркого у нас полным-полно. Чувствуйте себя как дома.

Ужин проходит чудесно, и я рада, что с нами Альберт. Все рады. Он привносит другую атмосферу и настроение, и во многом благодаря ему нам сейчас легче, чем если бы мы проводили рождественский вечер как всегда, только без Эмми и Дуга. Сев за стол, мы в первую очередь поднимаем бокалы за них обоих, а за едой Полли рассказывает, как Эмми когда-то подарила Дугу супермодный увлажняющий крем для лица, не заметив, что это искусственный загар. Дуг пользовался им с удовольствием и от души и к Новому году стал оранжевым, как умпа-лумпа из книги Роальда Даля. История одновременно забавная и грустная.

Провожаю Альберта до самого дома (на чем я настояла, беспокоясь, дойдет ли он сам после четырех бокалов игристого, когда и так-то ходит неуверенно), и он кладет руку мне на плечо:

– Спасибо вам. Правда, замечательный вечер.

К удивлению Альберта, я в ответ обнимаю его.

– Вам спасибо. Даже представлять не хотела, как вы сидите дома один, а у нас пир в двух шагах. И с вами очень приятно общаться, так что ни в коем случае не думайте, что это что-то вроде благотворительности. Благодаря вам сегодня всем было гораздо проще, так что на самом деле это вы нам помогли.

Он кивает.

– Обычно я жду Рождество с ужасом. В прошлом году весь день смотрел вестерны и пораньше лег спать, чтобы день поскорее закончился. Вы знали, что ваша сестра каждый год меня приглашала?

– Нет. Понятия не имела. Так почему вы ни разу не…

– Не хотел признавать, что чувствую себя одиноким. Отрезанным от мира. Кем-то из рекламных роликов, где волонтеры звонят старикам без семьи. Никогда не хотел становиться одним из них. Просто мечтал, чтобы Рождество никогда не наступало. В другие дни не так одиноко.

– Ну все, чтоб вы знали, теперь точно расскажу Эмми, что мое приглашение на рождественский ужин оказалось более убедительным, чем ее. Нечасто мне удается одержать верх над сестренкой, так что приходится эти редкие моменты использовать по максимуму.

– А знаете, вы с сестрой не такие и разные, – смеется Альберт. – Вы, Бет, погромче, немного… – он тщательно подбирает слова, – посуматошнее. Но у вас доброе сердце, как и у нее. И