– Что случилось? – заволновался в свою очередь майор Николаев. Он не знал французского языка, а потому ничего не понял из разговора своего начальника с офицером полиции. Только сейчас по перекошенному от боли лицу своего начальника он заподозрил, что произошло что-то непоправимое. – Шиманову убили?

Полковник ничего не мог ему ответить. Язык отказывался подчиняться. Кудряшов начал медленно сползать со стула, глаза закатились, а из горла раздался хрип.

– Срочно врача, – закричал майор, подхватывая товарища на руки. – У него больное сердце!

И, хотя кричал он это по-русски, полицейский сам сообразил что к чему и «скорую» вызвал моментально. Когда приехали врачи, Кудряшов Евгений Петрович был уже мёртв. Советское посольство переправило его тело на Родину только на следующий день. Чтобы никого не волновать из труппы Большого театра, самолёт «Аэрофлота» поднялся в воздух по расписанию ровно в двенадцать часов пятнадцать минут и взял курс на Москву. Отсутствие на борту Виктории Шимановой и полковника Кудряшова майор Николаев объяснил тем, что они вместе полетят другим рейсом. Многие понятливо улыбались. Ведь новость о романе молоденькой балерины и пожилого полковника КГБ уже распространилась в труппе. Многие ей завидовали.

– Теперь Шиманову точно переведут в первые солистки, – шушукались в салоне самолета.

Удивлялись этому непонятному обстоятельству только Тина Волкова с Катей Новиковой, но Виктория Шиманова научила их за время гастролей поменьше болтать, и девушки твёрдо усвоили это правило.

Глава 19

Тем же вечером в квартире профессора состоялась встреча Шимановой и Леночки Савельевой. Серж Леруа заказал ужин на четыре персоны в ресторане с доставкой на дом, и участники утренней операции по освобождению девушки праздновали это событие с большим размахом.

– Как же это ваше внезапное появление, Серж, было для меня неожиданно! – от души веселилась Вика. – Я даже чуть не закричала от радости. Но то, что произошло дальше, я и вообразить не могла!

Вика, рассказывая подруге о происшествии в зале аэропорта и переживая всё заново, была крайне возбуждена.

– Представляешь! – развернулась она всем корпусом к Леночке. – Вдруг выхватывает мою сумку, прямо как заправский вор, и бежит! Я за ним! Бегу, а туфли-то у меня на высокой шпильке! Меня спасла только профессия. Я неслась практически на носочках!

– Да так быстро, – восхищённо подхватил её рассказ профессор. – Через минуту меня догнала, а я её сразу за руку, и – в полицию. Собственно, туда и бежали.

– Прежде чем вбежать в отделение, я оглянулась, а полковника и не видно. Тут Серж мне говорит: «Вы не волнуйтесь, Дмитрий не даст ему нас преследовать».

– Я его сразу с ног сбил, как только Вика побежала, – гордо сообщил Елене Измайлов. – Мы с Сержем всё время недалеко от них были. Когда она в туалет пошла, мы поняли, что она решила оттуда сбежать. А мужик стоит прямо у дверей. Ждёт! Ни на секунду не отвернётся!

– Ну, вы оба молодцы! Так изобретательно и ловко всё провернули, а главное, именно в тот момент, когда я всякую надежду потеряла! Представляешь, Лена, иду и думаю: «Всё! Никуда мне от полковника не деться!», а тут вдруг возникает Серж, как джинн из бутылки! – продолжала радостно смеяться Вика. – А как вы проникли в зону отлёта?

– Друг помог, – ответил Дмитрий, отхлебнув шампанского из бокала. – Есть у меня в аэропорту отличный друг. Он и с Леночкой помог, и сейчас.

– Видно, хороший человек, – констатировала Шиманова.

– Очень хороший. Но, честно скажу, идея принадлежала не мне, а Сержу. Звонит вчера вечером: так, мол, и так. А вдруг они хотят её арестовать за то, что не помогла найти Елену? Тут мы быстро сообразили, что в таком случае кто-то будет тебя неотступно сопровождать в аэропорту, чтобы ты, как и Савельева, не исчезла у них из-под носа, – увлечённо рассказывал Измайлов. – Вот нам и пришлось быстро проработать эту версию побега, только тебя мы уже предупредить не успевали.

– Молодцы! Просто молодцы! – веселилась Вика.

– Но натолкнула меня на эту мысль Элен, – скромно ответил профессор. – Это она вчера на занятиях по-французскому вдруг сообразила, что вы обязательно будете идти в сопровождении, раз стоит вопрос о вашем возможном аресте, и потому самостоятельно попасть в отделение полиции не сможете.

– У меня был опыт в этом деле, – улыбнулась Леночка.

– Какая ты умница, что подумала о моей безопасности! – воскликнула Вика. – А мне-то это даже в голову не пришло.

– Что ты, – ответила девушка. – Я так тебе обязана своим спасением, что никогда бы себе не простила, если бы ты из-за меня пострадала.

«Как же мне повезло, что рядом был полковник, – радостно думала при этом Шиманова. – Теперь они уверены, что мне и вправду грозила тюрьма. Значит, будут искренне свидетельствовать в мою пользу в эмиграционном отделе министерства».

Вообще всё у неё складывалось удачно. Сам побег. Квартира, где ей была выделена большая гостевая комната. Повышенное к ней внимание профессора, оказавшегося таким смелым и предприимчивым, что он вызывал в ней неподдельный интерес к себе как к мужчине, а не только как к богатому и перспективному человеку. Она точно знала, что с таким мужем ей не будет скучно. Рядом была милая, искренняя и преданная подруга. Даже кое-какая любимая одежда висела в шкафу. Будущее представлялось ей радужным!

– Как только ты получишь французские документы, я сразу познакомлю тебя с Матильдой Феликсовной Кшесинской, – сообщила Леночка. – Будем тогда вместе ездить на занятия. Она подготовит нас для показа в Гранд-опера.

– А ты уже там занимаешься?

– Да. Сегодня утром у меня был первый урок в школе, – гордо сообщила Савельева. – Ведь я теперь могу самостоятельно ходить по городу.

– Так я тоже хочу с тобой завтра на занятия, – тут же сказала Вика. – Я уверена, что меня искать ещё никто не будет.

– А вдруг будут? – встревожился Серж Леруа. – Вы лучше отсидитесь дома, как это делала Элен.

– Все во главе с полковником улетели в Москву. Пока они там ещё получат указания на мой счёт, пройдёт не один день, – уверенно сказала Вика. – Так что хотя бы несколько дней для занятий у меня есть. Зачем зря время терять?

– Нет, Вика, – вступил в разговор Дмитрий. – Тебе никуда нельзя выходить. И даже не потому, что тебя будут искать твои соотечественники, а потому, что сегодня у