Залпом допив свой виски и опустив стакан в раковину, она начала уже выходить из кухни, не глядя, щелкнув выключателем. Но, остановившись вдруг, обернулась снова к темному стеклянному прямоугольнику. Сегодня звезды закрывала плотная пелена туч, небо было однотонным и мрачным, готовым разразиться в любую минуту.
– Пожалуйста, – просила она у темноты. – Пожалуйста. Дай мне увидеть тебя снова.
***
«Как я могла не взять зонт?!» Таня собрала распущенные волосы с шеи и потрогала свою уже намокшую макушку. А диктор по радио вчера ее предупреждал. Теперь точно не избежать простуды. Всё еще мысленно ругаясь и ворча, она вжала голову в плечи и подняла воротник пальто, закрывая голую шею, на которую с волос уже начинала стекать вода. Внезапно дождь вокруг нее прекратился, и что-то темное возникло над ее головой. Повернувшись, она увидела, кто пустил ее под зонт.
– Привет.
Дыхание сбило свой ровный ритм. Знакомый голос приятным теплом пощекотал низ ее живота. Она так разволновалась, что вместо ответа шмыгнула носом и затряслась, но вряд ли от холода. Он рассмеялся и, сняв шарф, которым было укутано его горло, осторожно обернул им её поднятый воротник. Сразу согревшись, как будто с нее сняли все промокшие вещи и поменяли их на сухие, она с благодарностью посмотрела на него.
– Спасибо!
Она с любопытством и жадностью разглядывала его, будто боялась что-то упустить. Мужчина рядом был взрослее и выше мальчика в подъезде. И теперь он был крепким и плечистым. Он был тем парнем в автобусе, который держал в руках тетрадь и не замечал ее присутствия рядом, но все равно что-то было иначе. Неизменными остались лишь родинка над верхней губой с правой стороны, светлые волосы, которые теперь были коротко подстрижены и это чуть слышное не проговаривание буквы «р», от которого всякий раз у нее слабели коленки от возбуждения. Глаза стали более серыми, черты лица тонкими. Он не торопил ее, который раз восхищаясь в свою очередь ее большими карими глазами, окаймленными густыми ресницами, и мечтая коснуться ее щеки. Она бы очень удивилась, узнав, сколько раз он делал это, пока она спала. Только сейчас она заметила, что на нем была та самая куртка, тлеющий обрывок которой она вытягивала из остатков пожара. Вспомнив тот день, ей на грудь как будто опустили огромный валун. Стало больно и страшно. Реальность начала уплывать из под ее ног. Как будто прочитав ее мысли, он поспешил ее успокоить и мягко улыбнулся.
– Всё нормально. Это правда я.
– Те люди сказали мне, что ты умер, – она попыталась улыбнуться, но вышло коряво. Дрогнувший голос выдал ее внутренние переживания.
– Да, – грустно хмыкнул он. – Я видел, как ты плакала.
– Я не понимаю…
– Так случается. Грани между чувствами и нашим обликом здесь почти нет. И влюбившись, – он смущенно улыбнулся, – ты становишься моложе внешне. Здесь просто это заметнее. Переживания нас старят, болезни гасят свет глаз и делают худее, а любовь убирает десяток лет. И хотя мне почти тридцать вернуться к своей студенческой прическе мне было очень волнительно. Здесь бред в порядке вещей. Наши миры рядом и хотя они разные, как правда и ложь, существовать друг без друга они не могут.
Они не спеша зашагали вверх по аллее, вдыхая запах прелой листвы. Дождь шел, тихо шурша, все новые и новые капли падали с серого неба на уже мокрый асфальт, собираясь в лужи и топя в них воспоминания. Таня хорошо знала это место, правда сейчас оно выглядело несколько иначе, как и ее собеседник. Мощеные дорожки аллеи вились возле здания городской библиотеки, куда она ходила периодически. Вокруг были высажены молоденькие березки, которые уже переоделись в осеннее. Иногда интерес к книге был настолько велик, особенно если получалось взять то, что давно хотелось прочесть, что она садилась на одну из дюжины скамеек, расставленных по скверу, и погружалась в мир пожелтевших страниц. Она не любила и никогда не читала электронные варианты книг, ей нравился сам культ прикосновения к отпечатанной бумаге, как будто в те моменты она дотрагивалась до чего-то древнего и загадочного. Это общение с писателем через его историю, путешествие по его вселенной всегда заставляло ее трепетать. В те моменты выдумка и реальность сливались для нее в одно, как и сейчас. Она слышала шуршание его куртки, слышала шлепающий звук их подошв о мокрую брусчатку. Даже чувствовала свой замерзший кончик носа. Их руки касались иногда вскользь, и Танино сердце замирало на мгновенье в эти моменты. Она старалась держаться ближе, чтобы это произошло снова.
Глядя под ноги, она увидела, что дорожка закончилась. Просто обрывается перед развезенной и сбившейся в комья грязью. Простиралась эта картина на сколько хватало глаз. Она вскинула на него удивленный взгляд. Он стоял к ней лицом и смотрел на ее мокрые волосы. Вспомнив, что дождь сделал с ее прической, она смущенно улыбнулась и торопливо начала зачесывать волосы на бок, формируя их в хвост и пытаясь немного отжать. Потом она пару раз с силой мотнула головой, разбрасывая локоны, как это делают красотки в рекламе про шампунь, надеясь, что выглядит сейчас никак не хуже. Один из них приземлился на Танину щеку с громким шлепком и приклеился. Он засмеялся и через пару секунд она к нему присоединилась. Их смех легко поплыл по воздуху, окутывая и согревая, делая их еще ближе друг к другу. Внезапно его смех оборвался, и он резко повернул голову влево, словно что-то услышал. Испуганно она посмотрела в ту же сторону, но ничего не увидела. Когда он повернулся к ней снова, на его лице читалось сожаление.
– Мне пора, – как бы извиняясь пробормотал он. Взглянув на ее расстроенное лицо, он хотел сказать еще что-то, но вместо этого полез в правый карман своей куртки. Осторожно достав, он протянул ей большой кленовый листок на тоненьком стебельке. Он был настолько красив, что, казалось, собрал в себя все краски осени от блекло-желтого до цвета крови сердца. Улыбнувшись, она бережно взяла листок за ножку и, покрутив ее между пальцами, с восхищением смотрела на переливание цветов, пробегающих по нему. Подняв глаза на своего спутника, она уже разомкнула губы, чтобы поблагодарить его, но не смогла произнести ни слова. В его взгляде читалось столько чувств, что все слова просто вылетели из ее головы. Ее взгляд переместился на его губы. Поцелуй – это всё, о чем она
